Тори уставилась на ректора, не донеся ломоть печенья до рта.

Сангатанга Энжей ответил не менее удивленным взглядом.

Часы на каминной полке отсекли десяток секунд, прежде чем ректор хлопнул себя лапой по лбу:

— Вы не догадались? Ай-яй-яй, огорчили старика. Институт стоит на полуострове — стратегически грамотное решение на случай осады. Весь, подчеркиваю, весь полуостров — инфраструктура, которая служит ИБО. Жители города работают на нас. Лечатся в нашей больнице. Фактически, я — здешний правитель. Город Хвост так же безопасен, как мой кабинет, вот только студентам следует думать иначе. Путь лучше они с превеликим трудом выбираются ночью попировать в городской таверне, чем отправятся за весельем на континент. Там я их защитить не смогу. А теперь — о серьезном, — ректор поставил чашку на стол и строго взглянул на Викторию:

— Что такого вы наговорили гномам? Сегодня глава студенческой гномьей диаспоры явилась ко мне и потребовала включить в обязательную программу астрономию. Преподаватель астрономии в шоке: никто не тревожил его уже пять лет.

— У нас есть астрономия? — выпалила Тори с блеском в глазах. — А можно мне тоже?

Какой нормальный человек с планеты Земля откажется рассмотреть чужой космос?! А вдруг она сможет увидеть в телескоп Млечный Путь? Или даже Солнечную систему?..

Сангатанга Энжей вздохнул и потер переносицу. Он все больше убеждался: идеальное спасение института оказалось тем еще сюрпризом.

Почти-лорд О'Демпси не терял времени даром. Едва Тори и Сильвия появились на пороге столовой, по залу разнесся радостный вопль:

— Вот и моя постоянная клиентка! А кто сегодня получит сезонную скидку? Не-Такая, тебя ждут грандиозные бонусы!

Бонусом О'Демпси, должно быть, считал занятый для Виктории столик. Гадая, счастье или неприятности достались ей вместе с псевдо-ирландским поклонником, она поплелась к Долгому континенту. По крайней мере, лепрекон обошелся без вывесок и рекламных растяжек — это было бы чересчур даже для терпеливой Виктории. Сильвия шла чуть позади и бубнила слова, с которыми переводчик отказывался справляться.

Ферпию — полу-феникса, полу-гарпию, к тому же — тинейджера, вот кого свалили на земную нянечку. И пусть Сильвия слушалась с первого раза — не иначе, тетка напугала до полусмерти — Тори не сомневалась: новая подруга преподнесет немало сюрпризов.

Наверное, никто в стенах ИБО так не ждал начала занятий, как единственный человек. Стены очень ценили это, но скромно помалкивали: здание не вмешивалось в жизнь обитателей напрямую, только направляло их. Если кто и должен был рассказать Тори о межвидовых отношениях, так это господин ректор.

Жизнь тем временем изо всех сил оправдывала знаменитое везение Тори.

Кто, в каком сборнике мифов ее мира упоминал рацион гарпий и фениксов?! Настоящий рацион, логичный, основанный на физиологии хищной птицы? Тори еще не съела ни кусочка, а за столом уже началась форменная расчлененка. Лепрекона это не волновало: он ел невозмутимо, как и накануне, то есть — как не в себя.

— Видишь суслика? — Сильвия хитро прищурила фиолетовый глаз. Блюдо перед ней было полно свежих тушек зверьков и птичек — потрошеных, но с костями, мехом и перьями.

"Интересно, какой ответ ждет от меня этот ребенок-недоразумение? — задумалась Тори. — Явно не мем с планеты Земля…"

— Это точно суслик? — спросила она безо всякой иронии: возможно, переводчик снова занимается отсебятиной?

— Какой суслик?! — радостно захихикала ферпия. — Нет никакого суслика!

Тушка исчезла в клюве, наружу торчал только розовый лысый хвост. Сильвия втянула его как макаронину. У Тори включились инстинкты нянечки:

— Ты в кровище измазалась, неумытая птица! Сиди спокойно.

Наверняка остальные студенты осуждали ее. Она почти слышала их мысли: "Невежа, деревенщина, ест все блюда одной и той же вилкой, различия между бокалами не делает, кошмар!"

"Подумаешь! Гагарина с Елизаветой Второй на вас нет!"

Послав этикет подальше, она обмакнула белоснежную салфетку в стакан и принялась вытирать мордашку Сильвии. В ответ раздалось предсказуемое:

— Ну, хва-а-атит… ну, я ж не ребе-е-енок… ну, ма-а-ам… Ой.

Ферпия захлопнула клюв и отвернулась. Тори старательно сделала вид, что не услышала последних слов, но легче не стало: неловкость момента можно было резать ножом.

— Красавица моя, смотри: я тоже испачкался!

Лепрекон не просто испачкался — от души плеснул себе в физиономию соуса и теперь протягивал Тори платочек-скатерть, мокрый насквозь.

Насколько дела были плохи, если О'Демпси — существо, которое ищет лишь выгоду, пытался разрядить обстановку?!

Тори собралась с мыслями, очень надеясь, что не испортит все снова:

— А ведь это, сударь мой, грабеж среди бела дня! Что я получу за эксклюзивную заботу и хэнд-мейд внимание?

Лепрекон высунул длиннющий розовый язык, слизнул со щек соус и расплылся в широченной улыбке. С улыбкой совершенно не вязалось грустное выражение глаз.

— О, детка! Если б наш так называемый папаша не сбагрил меня и братьев сюда, я бы, не задумываясь, представил тебя ему!

Сироты. Не просто сироты, в подавляющем большинстве — отказники. Наконец долгий спич господина ректора уложился у нее в голове полностью. Отказники, нелюбимые, злые, обиженные на весь белый свет — точь-в-точь как Гришка Чижиков, который присутствовал на суде и все слышал. Отказники, собранные под одной крышей, оттого еще более несчастливые.

Виктория не нашлась что ответить Пэйдину, сыну Кого-То-Там.

* * *

К счастью — не забудьте, как удачлива Тори! — лепрекон все же сумел сменить тему. Выскочив из-за стола, он беззаботно воскликнул:

— Жду — не дождусь свидания, о вип-клиенка! И, кстати: слухи лгут, куколка! Не вся моя родина засеяна картошкой, так что не клади чипсы в сэндвичи!

— Сходим в город? Покажешь мне интересные места, — Тори осторожно тронула понурую Сильвию за крыло. Та моментально повеселела:

— Класс! А может, мы… Ащ! Ты ж — нелетающая! Ненавижу долго ходить ногами.

— Зато я — бегающая. И в кедах. Еще вопрос, кто кого будет догонять… Нет, Сил! Только за стенами, на свежем воздухе, где много места!

Ферпия повертела головой, внимательно разглядывая Тори то одним, то другим глазом:

— Ты — точно не еще одна моя тетушка? Начинаю сомневаться… Кто последний у ворот — тот погадка засохшая!

Сестры де Ре проводили Не-Такую задумчивыми взглядами. Каждая при этом задумалась о своем. Младшая — Жозефин — от души желала человечьей девице в несуразном костюме всего наихудшего. Желательно — с летальным исходом, чтобы не отвлекала больше ее бесценного Грегори. Старшая — Изабель — блестяще имитировала те же чувства. Пока Жозефин спасало ее легкомыслие, практичная Изабель ни на миг не переставала быть реалисткой. Нужно заканчивать ни к чему не ведущий роман. Пусть Не-Такая заберет повесу себе, разобьет сестре сердце и, скорее всего, угодит в больницу. На людей Изабель было плевать. На родную кровь — нет.