Сьерра и Мигель не сделали ни единой ошибки. Марджори Мулдауэр – тоже.

Чаще всех ошибались ребята из Тихоокеанской и Северо-Восточной команд. Они все время путали книги с номерами на 100 (философия и психология) и с номерами на 200 (религия).

– Пошел! – скомандовал Мигель, загрузив в тележку своей команды тридцать шестую книгу по истории и географии.

Кайл бросился вперед, и в ту же секунду стартовал первый бегун из команды Среднего Запада – команды Марджори Мулдауэр.

Переднее колесо грохочущей трехэтажной тележки виляло туда-сюда. Как у магазинной тележки, у которой к колесу прилипла раздавленная виноградина.

Тележка ходила ходуном.

Но Кайл не сбавлял ход.

Миновав проход за стеллажами с художественной литературой и достигнув дверей трехсотой комнаты, он вырвался вперед.

Он старался держаться поближе к перилам, прикинув, что чем меньше будет окружность, тем быстрее он добежит.

Слева его нагонял Пранав Пиллаи из Тихоокеанской команды. Кайл не ждал, что они так быстро разберутся и отделят сотые книги от двухсотых.

Тут Пиллаи сделал нечто удивительное – прямо на бегу крутанулся вокруг собственной оси. Перехватывая руками ручку тележки сначала перед собой, а потом за спиной, он сделал полный оборот.

Кайл притормозил, одобрительно кивнул и хотел было что-то сказать лихачу.

– Потом, приятель! – крикнул Пиллаи и вырвался вперед, оказавшись при этом у края балкона – именно там, где собирался бежать Кайл.

Только тут Кайл вспомнил, что на отборочных соревнованиях в Тихоокеанскую команду библиотекари предложили в финальном туре синхронное катание тележек. Пусть ребята из Калифорнии, Орегона и штата Вашингтон и не были гонщиками-профессионалами, с тележками они умели обращаться лучше всех присутствующих.

Когда Кайл закончил круг и у двери 000 передал тележку Мигелю, второй бегун Тихоокеанской команды, Кэти Наррамор из Орегона, уже была на четыре двери впереди. Заметив складку на ковре, она подпрыгнула, перевернулась в воздухе, приземлилась впереди и потянула тележку за собой, а преодолев опасный участок, сделала обратное сальто и снова схватилась за ручку.

А Мигель не удержал подскочившую тележку, и с наклонной полки у него попадала целая стопка книг.

К тому времени, как Мигель собрал книги, докончил круг и передал тележку Сьерре, четвертый и последний бегун Тихоокеанской команды уже начал свой круг.

Когда Сьерра достигла двери с номером 500, бегун Тихоокеанской команды преодолел финишную черту.

До Акими очередь так и не дошла.

Команда хозяев проиграла.

Первая медаль двенадцатиборья досталась команде с Тихоокеанского побережья.

– Поздравляю вас с первой золотой медалью, – сказала доктор Зинченко, надевая на шею каждому члену команды медаль на ленточке.

– Ничего, – сказал Кайл, стараясь подбодрить своих товарищей, хотя у самого у него кошки на душе скребли. – Следующая будет наша.

– Точно, – отозвался Мигель.

– Если только не надо будет бегать с чемоданом на колесиках, – добавила Акими.

Во время перерыва на обед ребята из Тихоокеанской команды давали интервью корреспондентам с радио, телевидения и из «Книжной сети».

– А раньше все интервью давали мы, – проворчала Акими.

– Да ладно тебе, – успокоил ее Кайл. – Ты что, думала, мы выиграем всухую?

– Нет. Не думала. Но надеялась.

– Это я виноват, – покаялся Мигель. – Я потерял время из-за той складки на ковре.

Кайл покосился на Сьерру. Она улыбалась. И читала «Близняшки Темплтон» Эллиса Вайнера – наверное, очень забавную книжку.

В два часа дня команды снова поднялись на второй этаж.

Нагруженные книгами тележки – по три дюжины томов в каждой – вновь стояли у двери с номером 000.

– Ну здорово, – пробормотала Акими. – Переигрывать будем?

– Итак, – начала доктор Зинченко, – настал час второй игры. Вы должны будете расставить книги по полкам в точности на те места, где эти книги должны находиться. Для этого вам нужно будет точно определить номер каждой книги по десятичной системе Дьюи и в соответствии с ним выбрать полку для каждой книги.

Кайл поглядел на Мигеля.

– Мы справимся, – сказал Мигель. – Не зря же мы зубрили эти номера после школы.

– Итак, – сказала доктор Зинченко, – прошу вас подойти к тележкам.

Команды сгрудились каждая вокруг своей тележки и принялись внимательно изучать лежащие там книги.

Мигель, Сьерра и Акими наклонились и прищурились. Кайл так и видел, как в головах у них выстраиваются последовательности цифр.

Отлично. Пусть они определяют номера, а Кайл будет бегать – уж это он умеет! – и расставлять книги по полкам.

У них появился шанс.

И очень неплохой.

На то, чтобы правильно определить коды и расставить по полкам тридцать шесть книг, у команды Кайла ушло всего час и двадцать две минуты.

Увы, команда со Среднего Запада под предводительством Марджори Мулдауэр справилась меньше чем за час.

Так что медали достанутся Марджори и ее товарищам.

– Кажется, мы свои медали таки получим, – самодовольно ухмыльнулась Марджори в сторону Кайла, – а ваши где?

Церемония награждения прошла под Чудо-Куполом, который, в полном соответствии с тематикой игры, переключился на красивое отображение десятичной системы Дьюи. На десяти экранах-секторах сменяли друг друга картинки, относящиеся к той или иной категории в библиотечном каталоге.

– Слушай, Кайл, – прошептал Мигель, когда доктор Зинченко повесила олимпийскую медаль на шею Марджори Мулдауэр, – а почему у них все медали называются по-разному? Почему не просто – золотые там, и все?

Кайл пожал плечами.

– Может, чтобы мы лучше запомнили, что проиграли сегодня целых две игры.

Впрочем, завтра будет новый день.

И еще две игры.

Кайл лишь надеялся, что его команда не продует обе.

Чарльз Чилтингтон вошел в гостиную с подносом миниатюрных огуречных сэндвичей (без корочек). Сегодня Лига обеспокоенных любителей библиотек собиралась у миссис Чилтингтон.

Семеро дам и один джентльмен в галстуке-бабочке сгрудились перед ноутбуком и неотрывно смотрели на экран круглыми от ужаса глазами.

– Это омерзительно! – сказал кто-то. На экране крутилась запись первого дня Библиотечной Олимпиады Лимончелло, выложенная на веб-сайте «Книжной сети».

Чарльз знал, что значит «омерзительно» (крайне неприятно). Он и сам всегда старался говорить длинными словами. Это нравилось учителям, особенно если удавалось ввернуть слово, которого они не знали. У Чарльза имелся целый список таких слов: «панацея», «паноплия», «педантизм». И это только на букву «п». Там, где все остальные пользовались удобопонятными конструкциями (то есть говорили просто и ясно), он предпочитал выражаться пространно (то есть говорить длинными словами).