– А, ну да. Я знала, но забыла.

– Это в соседней комнате, – сказал Кайл, поглядев на других игроков. Те кучками сгрудились вокруг столов и листали книги про бумажные самолетики. – За мной, ребята.

Он громко захлопнул книгу про самолетики.

– Так, все ясно. Пошли. Значит, так, сначала складываем, потом крепим скрепку.

– И клей не забудь, – сказала Акими. – У нас же там клей есть, пригодится.

И команда не спеша вышла из комнаты номер 700. Мигель беззаботно насвистывал. Сьерра напевала себе под нос.

На них почти не обратили внимания – все были слишком заняты выбором модели самолетика.

Комната под номером 600, куда проскользнули Кайл, Акими, Мигель и Сьерра, была пуста. Под номером 600 хранились книги о технике и прикладных науках, поэтому команде пришлось миновать несколько анимированных экспонатов и диорам, показывающих изобретения, а также экспозицию, посвященную промышленным газам, которая была снабжена патентованным нюховизором мистера Лимончелло и воняла тухлыми яйцами.

– Прекрасно, – проворчала Акими. – Вот обязательно надо, чтоб именно сегодня было про серу.

Завернув за стеллаж с номерами 629–632, они увидели перед собой голограмму, изображавшую лысого человека с пышными усами, который сидел за столом. Человек был одет в строгий костюм с жилеткой и вертел в пальцах миниатюрную ракету.

– Кажется, это Роберт Годдард, – сказала Акими. – Папа мне про него рассказывал. Годдард изобрел первую ракету на жидком топливе.

– Я его видел на старой почтовой марке, – сказал Мигель.

Друзья ответили непонимающими взглядами.

– А что? Марки собирать очень интересно.

– На самом деле, Роберт Годдард – ученый, он занимался ракетами, – сказала Акими. – Может быть, он поможет нам сделать самолет получше.

Друзья подошли ближе к столу, за которым сидела голограмма. Стол был металлический, настоящий.

– Привет, – сказала голограмма, – меня зовут Роберт. Можно Боб. Я проектирую и строю самолеты и космические корабли. Когда мне было столько, сколько вам, я считался ботаном. А сейчас мой портрет печатают на почтовых марках.

– Вот видите? – сказал Мигель. – Я же говорил.

– Профессор Годдард, – спросила Акими, – как нам лучше всего сделать бумажный самолетик?

– Смотря какую цель вы преследуете. Чего вы хотите – чтобы он летел как можно дальше, или дольше, или чтобы делал различные трюки в воздухе?

– Чтобы как можно дальше, – сказала Акими. – Выиграет тот, у кого самолетик продержится в воздухе дольше всех.

– Значит, вам нужно сложить так называемый планер.

– Он будет планировать? – спросил Кайл.

– Совершенно верно. Я посоветовал бы вам остановиться на планере с крылом типа «чайка». Помните, что для достижения равновесия необходимо выровнять закрылки. Угол поперечного V должен быть таким, чтобы крыло оставалось плоским или совсем немного выгнутым, вертикальное оперение установите примерно на сорок пять градусов по отношению к плоскости крыла…

– У самолета – оперение? – Кайл совсем запутался.

– Давайте дальше, – сказала Акими, которая, похоже, прекрасно понимала всю эту заумь.

– Руль высоты не трогайте, не то может произойти срыв потока.

– Может, приклеим поток скотчем, чтоб не сорвало? – предложил Мигель.

Акими и Годдард разом уставились на него.

– Не обращайте внимания, – сказала Годдарду Аки-ми. – Я все понимаю. Мой папа делал входные двери для этой библиотеки.

– Он установил на входе дверь сейфа из старого банка?

– Ну да.

– Впечатляет, – сказал Боб. – Запускать самолет будешь ты?

– Да, – ответили Кайл, Мигель и Сьерра.

– Превосходно. Бросок должен быть слабым или средней силы. Планер держи за нос снизу. Лучше всего аппарат летит, будучи запущен с возвышенности параллельно земле или с небольшим креном вверх. Подробную схему со всеми необходимыми инструкциями вы найдете в верхнем ящике моего стола. Желаю вам удачи. Пусть ваш самолет летит дольше всех!

И голограмма растаяла в воздухе.

Кайл открыл верхний ящик стола.

Там лежало восемь листков с инструкциями к планеру типа «чайка».

– Наверное, по одной на каждую команду, – сказал он.

– На случай, если они тоже сюда доберутся, – добавил Мигель.

Но больше никто не пришел.

Игроки были слишком заняты: они сидели за столами в читальном зале и складывали модели самолетиков, найденные в одной и той же книге из комнаты под номером 700.

Ровно в тринадцать ноль-ноль все восемь команд со своими самолетиками поднялись на третий этаж.

Восемь человек, которым доверен был запуск, вышли вперед, к самому ограждению балкона. Там их уже ждали доктор Зинченко и голографические члены жюри: Ор-вилл и Уилбур Райты, Амелия Эрхарт, Нил Армстронг и Леонардо да Винчи.

Зрители стояли вдоль стен зала и с нетерпением ждали, когда же наконец взовьются в воздух самолетики.

Леонардо, в ниспадающей длинной одежде, в берете, какие носили люди эпохи Возрождения, повел отсчет:

– Cinque, quattro, tre, duo, uno – пуск!

Восемь самолетиков взлетели в воздух. Толпа взорвалась приветственными криками, болея за понравившиеся модели.

– Маленький бросок для листа бумаги, – сказал Нил Армстронг, – но гигантский скачок для всей бумажной промышленности.

Большинство самолетиков снижались по спирали и достигали пола первого этажа уже через одну-две минуты.

Но аккуратно сложенная «чайка» Акими продержалась в воздухе целых четыре минуты. Зрители ахнули – маленький белый самолетик скользил и скользил, почти не теряя высоты, и лишь спустя, казалось, целую вечность плавно опустился на пол, покачнулся и замер.

– Ура! – закричал Кайл.

Поглядев вниз, он увидел в толпе зрителей отца Аки-ми. Тот подошел к победившему самолетику, гордо взял его в руки и поднял большие пальцы, глядя на дочь.

– Спасибо, папа! – закричала Акими.

Орвилл и Уилбур Райты объявили, что планер команды хозяев только что установил новый рекорд длительности полета для «сложенных вручную бумажных самолетиков» в помещении.

– И не пропал по пути, – добавила Амелия Эрхарт.

Получать из рук доктора медаль «Ревущие турбины» от имени команды вышла Акими.

Теперь команда хозяев делила первое место еще с двумя соперниками.

– А теперь, – объявила доктор Зинченко, – настало время следующей игры. Прошу сюда.