Поэтому, как только приходила пустая телега, лошадь выпрягали, цепляли полную телегу и тут же отправляли обратно в Рассвет. Когда телега возвращалась, лошадь уже ждали с новым грузом.

Но, как и лесорубы, четвероногим помощникам тоже требовался отдых. В Рассвете их поили, давали время на кормежку и только потом забирали на работу.

Ближе к вечеру Отля и его ребята догнали нас. Разделение сократилось до считанных десятков метров, но все устали и было решено остановиться. Даже лошади едва дышали.

Но мы продвинулись больше, чем на восемьсот метров, причем умудрились даже дорогу привести в относительный порядок.

— Славно потрудились, — заключил Отля. Нороп и остальные теперь присматривались к проделанной работе и кивали. — Славно-славно. А у нас мясо есть!

Возвращение в Рассвет откладывалось. Разожгли костры, на смолистые ветки нанизывали хорошо просоленное мясо и держали над огнем, постепенно объедая приготовленную часть.

Отля интересовался, что еще интересного будет в Рассвете. Он, как и Сенок, был не прочь хорошо поработать на результат. Видимый результат. И прекрасно понимал, что самый видимый результат — он в людях.

Поэтому поморщился при упоминании Кирота.

— Платил хорошо, спору нет, — белобрысый работник шумно вздохнул и продолжил. — Но требовал... практически невозможного. Еще повезло тебе, что у тебя есть, где строиться. Он себе участок по своему вкусу выбрал. А будь у тебя на этом месте что угодно, хоть казна, хоть банк, хоть твой дом собственный — выпросил бы. Выкупил. Вымолил. Сжег бы да права изъявил.

— Я уже догадался, что ничего хорошего в нем нет. Но он против войны.

— Нет, Бавлер. Он не против войны. Он за власть. В Полянах ему ничего не светит, поэтому он ищет другие места. Даже больше, говорят, что Мордин идет на Поляны. И причин к этому было немало. Знали про это давно — ничего удивительного, что торговец сбежал к тебе. Он хочет здесь построить свою империю.

— Строить ему придется долго. Людей у него становится меньше.

— А денег — нет, — покачал головой Отля. — Подумай дважды — не стоит переходить ему дорогу.

— Я и не перехожу. Я думаю, что надо просто контролировать его, покуда это возможно. А как только станет невозможно... что ж, тогда я сам буду виноват, что допустил это.

— Лихой ты парень, Бавлер, — восхитился Отля. — В Полянах и рядом никто не может противостоять их Совету и торговцам. Слишком велика их власть.

— А мы сможем. У нас другая система. Пока мы, как и в рубке деревьев, отлаживаем процесс. Потом все будет. И... слушай, Отля. А правда, что многие люди в Полянах знают про Рассвет?

— Конечно, правда. Не сегодня-завтра к тебе гости пожалуют. Переселенцы. Причем хорошие. Мастеровые. По разговорам с ними я понял, что они готовы в любой момент сорваться с места, как только начнет припекать. Так что тебе много процессов налаживать придется, — «утешил» Отля.

Это я и так понимал. Даже если двадцатая часть Полян и окрестностей ко мне пожалует... Это будет катастрофой!

Глава 11. Минуты до прибытия

К счастью, мгновенной катастрофы не случилось. Следующий день мы посвятили все той же валке леса, пока не прибыли беженцы, страстно жаждущие мира.

Я пока что думать забыл про свои желания, про создание какой-то адекватной собственной системы оценки параметров и потому просто работал вместе со всеми наравне.

Разве что утром, когда мы только собирались, я подошел к Конральду.

— Надо придумать, как найти Фелиду. Она осталась единственной, последней, кто потерялся, причем, скорее всего, она в беде. Мы можем что-нибудь сделать, чтобы ее выручить?

— Посылать гонцов везде и всюду? — предложил наемник. — Маловероятно, что кто-нибудь откликнется. Думай пока о селении. Фелидой я займусь. Ты ведь еще хотел кузнеца притащить?

— Да, — и я обрисовал Конральду ситуацию.

Как ни горько было признавать, задача по поиску Фелиды откладывалась. А девушка страдала дальше, если еще была жива.

Тяжкий труд отвлекал от грустных мыслей, но в то же самое время я прекрасно понимал, что лишь оттягиваю неприятный момент признания. Признания в том, что мне проще забыть человека, чем положить немало сил для его поисков.

И карта у меня была. И люди, которых можно было послать — тоже были. Но я предпочитал вкладываться в развитие поселения, причем точечно. Так что угрызения совести были — но заглушал я их так же, как и мысли о Фелиде, тяжким трудом.

— Здравствуйте, — к нам подошел Вардо вместе с женой и дочерью. — Я вижу, что людей в Рассвете снова становится больше?

— Готовимся к зиме, — ответил я, пожав руку бывшему советнику Полян.

— Похвально, — коротко кивнул он. — Ония желала бы тоже быть полезной, — произнес он вместо дочери.

— Папа, — возмущенно произнесла девушка.

Статная, темноволосая, красивая. Возрастом как я, плюс-минус. Чуть ниже ростом, в аккуратном платье. Я и представить себе не мог, куда я мог бы пристроить в Рассвете такую девушку.

— Она желает, — с нажимом произнес Вардо. — Хочет быть полезной.

— Может, не нужно заставлять человека, если он не хочет сам? — поинтересовался я.

— Ленивцев воспитывать я не хочу и не буду. Сам готов быть полезным! — еще жестче произнес Вардо.

— Так помогайте строить, у нас большие проекты, — ответил я и повернулся к Онии: — А ты сама чего хочешь?

— Ну... я...

— Пока еще не придумала, — ответил я за нее, потому что ждать дольше не было возможности. — Простите, Вардо, нам надо спешить на вырубку. Сегодня можно успеть пробить дорогу к карьеру и начать добывать камень.

— И она еще не знает, что ей делать! — взорвался Вардо. — Жечь, носить, убирать!

Я присмотрелся к девушке. Хрупкая, не то что Фелида. Это приключенка могла и веток натаскать и мечом махать. А эта — того и гляди переломится. Но слез в глазах видно не было.

Но где это видано, отправлять девочку в лес к толпе мужиков. Я из принципа был против.

— Делай все, что попросит Мати. Оставайся в Рассвете. Тут за тобой и присмотрят, и дело тебе будет. Людей все больше, еды может не хватить. Справишься?

— Да, — с вызовом ответила девушка. Тонкий голос прозвучал уверенно.