Поднявшись, тихо собралась, окинула напоследок спящего студента взглядом…

Хорош. Что не говори – хорош. Кому-то с ним повезет. Совершенно точно. С ним… ай, к черту. Мое мнение останется при мне, и никто его не узнает.

Прикрыла за собой дверь, на носочках пробираясь к выходу. Леонид на скамейке у выхода всхлипнул и едва не свалился на пол, Ефросинья на печи громко всхрапнула.

Некрасиво уходить молча, не попрощавшись, но так лучше.

Взялась за дверную ручку, как за спиной мелькнула тень. Обернулась.

Дед Феодор накидывал на плечи дубленку.

– По тихой грусти уходишь? – прохрипел он и широко зевнул. – Давай, провожу.

Он дернул дверь, прихватив с собой ружье.

Улыбнулась и вышла в тихую полярную ночь. Необычайно звездную. Завораживающую.

– Ничего не скажешь на прощанье? – дед Феодор плотно закрыл за нами дверь. – Эх… хороша ночка-то…

Не люблю прощаться. Будто мало поводов для грусти, чтобы новые создавать.

– Присмотрите за Пантиным, пока за ним не придут, – попросила вместо ненужной сентиментальности.

– А как же, присмотрю, – дед Феодор дыхнул, белый морозный пар быстро рассеялся. – Ты можешь считать я мало пожил… В сравнении с тобой уж точно, – он улыбнулся. – Я сразу узнал, кто в моем доме гость. Но за жизнь свою повидал не мало, и послушай, чего дед скажет: чаще всего мы бежим от того, что нам больше всего необходимо. Так-то.

Он развернулся в сторону дома.

– Э-эх, нам бы вашу молодость да хоть разок! Бездарно тратите время. Ты вот смотришь, да не видишь, – наставительно продолжал дед Феодор. – Парень-то непрост, не меньше тайн хранит, чем ты. Внутрь смотреть надо. Ладно, коли решила, так ступай. Ничего с твоим касатиком не случится.

У двери он обернулся, удостовериться, не передумала ли. Кивнула в знак благодарности и пошла вперед своей дорогой.

Я больше не куратор. Хватит с меня подобных приключений.

Снежная Академия встретила теплым воздухом, по сравнению с Дикими землями, а ночь здесь царила такая же темная.

До рассвета еще далеко. Надеюсь, братец простит мне столь ранний визит.

Громко постучала по входной двери дома Мороза. И еще раз. И снова, пока злой и сонный брат не возник на пороге.

Потер глаза. Сперва удивился, а следом нахмурился.

– Метель?

Всплеснула руками.

– Ты еще кого-то видишь?

– Не дерзи. Почему ты здесь? – широко зевнул, прикрываясь ладонью и по-прежнему крепко держа дверь.

– Может, впустишь меня уже?

Вот так всегда – пока не напросишься… Прямым ходом прошла на кухню. Разожженный камин в гостиной никогда не привлекал.

Мороз терпеливо и молча шел следом, досматривая сон одним глазом. Кто-то очень поздно лег.

– Координаты записала? – задал неожиданный вопрос, открывая холодильник.

– Какие координаты? – села на барный стул, пока брат наслаждался холодной водой из бутылки.

– Где труп студента схоронила записала? – пустая бутылка полетела в мусорку.

– Смешно, смешно. Жив твой студент. Забери его, а то проснется, панику наведет. А я… все, – развела руками.

– Что это значит? – Мороз скрестил руки на груди.

– То и значит. Ты был прав. Профессор из меня хреновый, студентов мне доверять нельзя, подпускать к ним тоже. Ты как обычно предвидел исход, а я как обычно тебя не послушала.

– Метель, – заговорил он тихо, – не кричи, пожалуйста, на весь дом. Варю разбудишь. И может объяснишь наконец, что происходит? Вламываешься среди ночи, шумишь. В чем ты меня обвиняешь?

Вламываюсь… шумлю… обвиняю…

Я ведь не… Ладно. Хорошо. Раз он просит, я скажу.

– Я лишь хотела сказать, что ты был прав с самого начала, но раз в твоих глазах я уже тебя обвиняю… Ты эгоист, Дар. Ты, Клаус, – вы оба. Хоть один из вас интересовался как у меня дела? Что в моей жизни происходит? Пытаешься вспомнить? Не стоит, потому что ни разу такого не было. Ты знаешь, что я все еще кричу по ночам из-за той драки, которую вы в Новый Год устроили? Откуда тебе знать, ты ведь потом лет десять о себе знать не давал. Ни ты, ни Клаус. Просто исчезли, будто вас нет и не было.

– Метель…

– Я не закончила. Последние годы вы, конечно, по очереди старались вспоминать о сестре. Удивительно, что не забыли! А потом? Потом вы снова разругались и опять я оказалась на задворках вашей памяти. Даже теперь, когда я хотела просто поделиться своей неудачей, ты воспринял меня враждебно, – голос предательски задрожал. – Вам всегда было лучше вдвоем. В те редкие моменты, когда вы не ругались.

На выходе из кухни вспомнила важную вещь и остановилась.

– В Диких землях новая тварь появилась. Местные головоедом называют. Разберись, пока всех не пожрал.

Моя миссия выполнена.

Теперь надо решить, что делать дальше. Может, отправиться в путешествие, присмотреть красивый уютный домик на каких-нибудь заснеженных островах. Буду сбегать туда в уединение…

Хмыкнула. Будто мне есть от кого бежать. Я все время одна. От самой себя бегать глупо, быстро догоняет.

Села на лавочку среди пушистых елей.

Всегда нравилась эта аллея. В свете фонарей снег красиво кружится, сказочно. Смотришь и забываешь, что вокруг по-прежнему суровая реальность. Чувствуешь легкость снежинок и растворяешься в них… Жаль, я не могу превратиться в снег и летать, летать, летать…

Волшебство момента потревожил шум из дома оленей. Невнятные крики пополам с музыкой.

Вот уж кто всегда остается верен себе. Эти копытные товарищи тысячу лет только и делают, что наслаждаются жизнью. Никаких депрессий, одно удовольствие.

У них бы поучиться.

– Эй, девица-красавица, чего одна глухой ночью сидишь? – знакомый голос донесся со спины.

Клаус обошел лавочку, стряхнул снег и сел рядом.

В нем тоже мало что меняется. Единственный раз назло Дару, чтобы иметь с ним меньше сходства, состри волосы под короткое, вечно торчащее, нечто. Зря. Они все равно похоже больше, чем я на них. Одни узоры по всему телу чего стоят. А у меня просто бледная кожа. Без единого узорчика.

Помню, как рисовала хной на руках и везде, куда могла дотянуться, нечто похожее. По цвету и правда было похоже, а вот рисунок, как ни старалась, не удавался. Выходил корявым, линии резкие, ерунда полнейшая. Братья лишь смеялись надо мной, трепали по волосам и уходили. Вдвоем. А я магией очищала кожу и пыталась снова нарисовать. Лучше. И все равно не получалось.

Узоры заколдованы от копирования волшебным авторским правом. Шутка, конечно.