При упоминании наглого студента сердце болезненно сжалось, а эмоции появились из ниоткуда.

Чертов Пантин.

Его даже нет рядом! Как ему удается… как он это со мной делает?!

– Ничего, – фыркнула брату в плечо. – Мальчик перепугался, что его бросили в Диких землях, вот и все.

– Мальчик перепугался? – бархатный смех щекотал кожу у виска. – Он тебя в гневе не испугался, а это пострашнее Диких земель.

Снова фыркнула, и еще раз, и опять, пока не тоже не начала посмеиваться.

А ведь он прав. Пантин не испугался. Ни разу. Даже когда в него летела силовая волна из чистой энергии, и когда вокруг сомкнулась воронка холодного воздуха со снегом.

Каждый раз он будто знал, что он – сильнее.

Я ведь не раз об этом задумывалась, но ответ так и не нашелся.

– Братец, а ты не хочешь рассказать, какой стужи Пантин совершенно бесстрашно одной рукой перехватывает и рассеивает мою энергию, а?

Отстранилась, чтобы видеть глаза Мороза. Попытается что-то от меня скрыть – замечу.

Снисходительный взгляд никогда мне не нравился. Он всегда означал одно: ответов не будет. А если и даст, то общие и крайне неинформативные.

– Не надо этого взгляда, – предупредила сразу. – Я его могла убить несколько раз, но он все еще живой. И поверь, вовсе не из-за великодушной пощады.

– Все-таки пыталась убить? – Дар приподнял бровь, как бы говоря, что чего-то подобного ожидал.

– Мук совести не испытываю, – сложила руки на груди. – Он доводил меня с первой минуты. И я еще, между прочим, долго держалась. С ним это вполне сойдет за смягчающие обстоятельства.

Мороз наклонил голову, с полуулыбкой всматриваясь в мое лицо.

– Снежа, у тебя с Пантиным что-то было? – вопрос без претензий, но все же требующий ответа.

– Что-то было, – не стала юлить.

– Снежа, – вздохнул Дар, но я перебила, не давая закончить мысль.

– Ты вообще-то завтра на студентке женишься, так что обойдемся без нотаций.

– Справедливое замечание, – согласился он и покачал головой. – Не стану лезть. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Намек в голосе брата звучал неприкрыто.

Если бы ты знал, что я ни черта не знаю… Я и сбежала, потому что вообще ничего не понимаю. Этому с…с…студенту удалось влезть под кожу за считанные дни.

Сколько прошло – три, четыре дня? А кажется, будто целая вечность осталась в Диких землях.

– Ты останешься?

Контрольный вопрос. Последний шанс. Дар не станет умолять и уговаривать. Но все же дает возможность решить самой.

Я… я всегда могу уйти. В любой момент. Ведь так?

– Ладно. Не каждый день тысячелетний волшебник женится.

Поймала искреннюю улыбку брата и снова получила тоскливый укол прямо в сердце.

Как бы я хотела видеть чаще эту улыбку. Чувствовать, что я действительно ему нужна.

– Займешь комнату для гостей по соседству с Клаусом, – мы двинулись по аллее к академии.

– Маленькая месть? Слушать его ночные развлечения со студентками то еще удовольствие.

– Не думаю, что он тебя побеспокоит, – Дар загадочно улыбался.

– Ты точно говоришь о нашем общем брате?

– Абсолютно. Поверь, ему сейчас не до развлечений. Доброй ночи, Снежа, – сильные руки обняли за плечи, прижимая к родному телу.

До боли. Не физической. Когда давишь на рану, сильнее и сильнее, и, сжимая зубы, ждешь заживления.

Примерно те же ощущения, только вдобавок с надеждой, что эти раны больше никогда не появятся.

Может, Клаус рассказал ему о нашем разговоре?

Не знаю. Не хочу об этом думать.

– Доброй ночи, – пожелала в ответ и зашла в академию.

До рассвета осталось недолго. Надо поспать хотя бы пару часов.

Использовать переход не стала, поднялась самостоятельно. Тишина вокруг радовала, как никогда.

И вот, когда моя дверь показалась на горизонте, по холлу разнесся весьма и весьма некультурный, достойный оленей, возглас.

Пантин, спиной подпиравший дверь в мою гостевую комнату, отреагировал усмешкой и вскинутой бровью.

Никак смерти ищешь, мальчик.

В следующую секунду ухмылка с красивого лица стерлась.

Я сочла его красивым?!

С…с…стужа. Неудивительно. Могу сколько угодно кричать, что он урод, только он таким от этого не станет.

Есть в нем что-то… нечеловеческое. Притягательное. Ведь как-то же ему удается мутить мой разум, что я начинаю делиться частью себя. И это ужасно раздражает.

– Ты сбежала, – жестко заявил Пантин, выбивая все мысли разом.

Он это мне? Я не ослышалась?

– Тон сбавь, – осадила наглеца.

Оттолкнувшись, он двинулся ко мне, ничуть не смутившись моего воинственного взгляда.

– Ты сбежала, – повторил он, на этот раз с ядовитым разочарованием и это задело куда сильнее.

– Я не обязана отчитываться о своих передвижениях перед с…студентом, – цедила слова сквозь зубы, сдерживаясь, чтобы не взорваться от злости.

Пантину удается одним своим видом довести меня до белой горячки. Когда я готова рвать, метать и убивать. Сеять хаос и разрушения. Заморозить все вокруг к чертовой стуже.

– Могла записку оставить, – ехидно протянул Пантин и подошел вплотную, не оставив между нами и десяти сантиметров.

Приподняла голову, чтобы видеть наглые зеленые глаза.

Два болота, засасывающие в свою трясину каждый раз, стоит в них заглянуть.

Эмоции, совсем недавно спящие, пробудились с новой силой. А все из-за одного проклятого с…с…студента!

– Тебе должно быть достаточно моего решения. Без оправданий.

– Недостаточно, Метель, – он и не думал сдавать позиции, продолжая давить своим близким присутствием. – Мне – недостаточно.

– Да что ты? – саркастично протянула, ощериваясь. – Может мне еще отчет предоставить? Дотошно расписать каждую минуту? Кто ты такой, чтобы я перед тобой оправдывалась?

Я не повышала голоса. Тихий, полный ненависти, производит куда более сильный эффект.

– Распиши, – совершенно издевательским образом согласился Пантин. – Каждую минуту, Метель.

Рыкнула. Натурально зарычала, ибо нечего меня выводить!

– Даже не думай, – покачал головой студент и, схватив за плечи, впечатал спиной в ближайшую стену.

Вдобавок прижал собой, сковывая движения.

– Демонстрацию твоих способностей я уже видел, повторять не обязательно, – прошелестел на ухо.