– Разумеется, – подтвердил Худ.

– Итак, – заговорил Дитрих, – по его словам, он стал сторонником Чемоли семнадцать лет назад. Настоящий ветеран Движения. Поначалу, пока Движение оставалось малочисленным, относительно беззубым, его члены собирались дважды в неделю в заднем помещении его бакалейной лавки. Оставшийся у вас фотоснимок – я его, разумеется, не видел, но Ставрос, наш достопочтенный грек, о нем упомянул… так вот, этот портрет давно устарел, ныне среди правоверных в ходу около полдюжины других, поновее, однако Ставрос сохранил его из сентиментальных побуждений. В память о былом. После того как Движение окрепло, набрало силу, Чемоли перестал появляться в его бакалее, и лично наш грек с ним более не встречался. Остался преданным членом Движения, исправно платил взносы в общую кассу, однако вся его деятельность приняла куда более абстрактный характер.

– А что же с войной? – спросил Худ.

– Незадолго до начала войны, во время серьезного экономического спада, Чемоли сумел совершить переворот и захватить власть здесь, в Северной Америке, организовав многотысячный марш на Нью-Йорк Сити. Миллионы людей потеряли работу, и их поддержка стала для него прекрасным подспорьем. Далее он, пытаясь решить экономические проблемы при помощи агрессивной внешней политики, вторгся в ряд латиноамериканских республик, находившихся в сфере влияния Китая… с этого, видимо, все и началось, но, к сожалению, общую картину наш Ставрос представляет себе довольно смутно. Пробелы придется заполнять по ходу дела, со слов прочих энтузиастов – тех, что помоложе. В конце концов, Ставросу уже за семьдесят.

– Надеюсь, вы не собираетесь отдать его под суд, – заметил Худ.

– О, нет-нет, что вы. Он – всего-навсего ценный свидетель. Расскажет нам все, что сумеет, и тихо-мирно вернется к торговле луком и консервированным яблочным пюре. Сам по себе он безвреден.

– Ну, а Чемоли войну пережил?

– Да, – подтвердил Дитрих, – однако с тех пор минуло десять лет. Жив ли он сейчас, Ставросу неизвестно. Я лично полагаю – да, жив. Из этого мы и будем исходить, пока не убедимся в обратном. Иначе в нашей работе нельзя.

Худ, поблагодарив его, повесил трубку.

Едва он отвернулся от аппарата, снизу донесся глухой, басовитый рокот. Гомеогазета вновь возвращалась к жизни.

– Для очередного выпуска еще не время, – заметила Джоан, поспешно взглянув на циферблат ручных часиков. – Стало быть, снова экстренный. Восхитительно, правда? Чудеса, да и только! Жду не дождусь… скорей бы прочесть, что там, на первой странице!

«Вернее сказать, что на сей раз выкинул Бенни Чемоли, – мысленно поправил ее Худ. – Согласно “Таймс”, с многолетним опозданием ведущей хронику его эпических свершений, карьера Чемоли достигла некоей новой стадии… интересно какой? Видимо, что-то кульминационное, раз удостоено экстренного выпуска. Можно не сомневаться, новости обещают быть интересными: кто-кто, а “Таймс” знает, что стоит публиковать!»

Сам он тоже сгорал от нетерпения.

Вскоре Джон Леконт бросил монетку в прорезь на панели киоска, давным-давно установленного «Таймс» в деловой части Оклахома-Сити, подхватил свеженький экстренный выпуск газеты, выскользнувший на лоток, и окинул взглядом заголовки передовиц. Удостоверившись в самом существенном, он пересек тротуар и вновь уселся на заднее сиденье парового лимузина с личным шофером.

– Вот вам исходный материал, сэр, если желаете сравнить пословно, – сдержанно сказал мистер Фолл, подавая Леконту папку.

Едва Леконт развернул папку, лимузин тронулся с места. Шофер, не дожидаясь распоряжений, повел машину в сторону штаб-квартиры Партии. Откинувшись на спинку сиденья, Леконт раскурил сигару и устроился поудобнее.

Казалось, громадные, жирные заголовки газеты кричат с его коленей во весь голос:

ЧЕМОЛИ ПРИНЯТ В КОАЛИЦИОННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ

ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ ВРЕМЕННО ПРИОСТАНОВЛЕНЫ

– Телефон мне, будьте любезны, – бросил Леконт секретарю.

– Слушаюсь, сэр, – отозвался мистер Фолл, передавая ему портативный полевой телефон. – Однако мы почти на месте. Вдобавок, осмелюсь заметить, к нашей линии могли тайно подключиться… со стороны.

– Им теперь не до нас, – успокоил его Леконт. – У них и там, в развалинах Нью-Йорка, хватает дел…

«А я даже не помню, когда те края хоть что-нибудь значили», – добавил он про себя.

Однако к совету мистера Фолла, пожалуй, стоило прислушаться, и без звонка Леконт решил обойтись.

– Что скажете об этой, последней, статье? – спросил он секретаря, приподняв газету с колен.

– Полагаю, вполне достойна успеха, – одобрительно кивнув, отвечал мистер Фолл.

Щелкнув застежкой, Леконт извлек из портфеля потрепанную, разлохмаченную книжицу без обложки. Изготовленной всего час назад книжице-хрестоматии предстояло стать следующей «находкой» для непрошеных гостей с Проксимы Центавра. Идея принадлежала самому Леконту, и лично он изрядно гордился собственной выдумкой. На страницах хрестоматии излагалась во всех подробностях суть предлагаемых Чемоли перемен в жизни общества, причем революционные изменения описывались языком, вполне понятным любому школьнику.

– Позвольте узнать, – вновь подал голос мистер Фолл, – входит ли в планы партийного руководства обнаружение ими… мертвого тела?

– В итоге – да, – ответил Леконт, – но до этого еще минимум полгода.

Вынув из нагрудного кармана карандаш, он грубо, коряво, ученическим почерком вывел на странице потрепанной хрестоматии:

ДОЛОЙ ЧЕМОЛИ!

Хм… не чересчур ли?

«Нет, в самый раз. Как же без сопротивления? Спонтанного, разумеется, мальчишеского, на уровне средней школы», – рассудил Леконт и, поразмыслив, добавил:

ГДЕ НАШИ АПЕЛЬСИНЫ?

– Что это значит? Какие апельсины, сэр? – удивился мистер Фолл, взглянув на страницу поверх его плеча.

– Чемоли обещал всем подросткам бесплатные апельсины, – объяснил Леконт. – Очередная похвальба из тех, которых он не исполнил после переворота, а придумал ее Ставрос… наш бакалейщик. Прекрасный штришок.

«Штришок, придающий картине еще чуточку внешнего правдоподобия, – мысленно добавил он. – Такие мелочи и решают дело».

– Вчера, будучи по делам в штаб-квартире Партии, я слышал, что у нас готов и образец магнитной пленки, – сообщил мистер Фолл. – Запись речи Чемоли перед Объединенными Нациями. Просто мороз по коже! Если не знаешь заранее…

– Вот как? – переспросил Леконт, не понимая, почему сам не в курсе. – Кого же записывали?

– Нашли какого-то эстрадного комика из ночного клуба, здесь в Оклахома-Сити. Не из тех, разумеется, что у всех на слуху. По-моему, его конек – пародии на знаменитостей, но как он прочел эту речь! Грозно, величественно… бомба, одно слово, бомба! Должен признаться, я был в восторге.

«Ну, а тем временем – никаких тебе судов над военными преступниками, – подумал Леконт. – Нам, правившим Землей и Марсом во время войны, нам, занимавшим ответственные государственные должности, ничто не грозит – как минимум пока, а может, и в будущем. Возможно, наш план обезопасит нас навсегда… если дело пойдет с тем же успехом. И если туннель к мозгу гомеогазеты, стоивший нам пяти лет трудов, не попадется на глаза этим, из ЦАРГ, или не обвалится сам