того, умерить нажим, оказываемый правительством Египта на те, в первую очередь африканские, страны, которые изъявляют намерения возобновить дипломатические отношения с Израилем. Соглашение предусматривало нерасторжимость мандата ООН; в ходе обмена посланиями между Египтом и Соединенными Штатами подтверждалось, что мандат будет возобновляться ежегодно, в течение минимум трех лет.

Что касается Израиля, то для него самым важным аспектом нового соглашения была активная вовлеченность Соединенных Штатов, гарантировавшая как прекращение огня, так и поддержание баланса сил на Ближнем Востоке. Это стало особенно очевидным при рассмотрении всей совокупности мер, направленных на обеспечение дальнего обнаружения в районе перевалов. Системы дальнего обнаружения не ограничивались израильской станцией на вершине Умм-Хашиба и намеченной к строительству аналогичной египетской станцией напротив израильской авиабазы в Бир-Гафгафе. У израильтян имелась также цепь станций радиоперехвата, которые входили в сеть национальной системы дальнего обнаружения. Вряд ли следовало ожидать, что египтяне согласятся на присутствие израильского персонала, обслуживающего эти станции (помимо той, что расположена на вершине Умм-Хашиба). Сомнительно было также, чтобы Рабин согласился передать это оборудование силам ООН, известным своей ненадежностью. Кстати, и Садат не был склонен доверить ооновскому персоналу защиту своих городов в зоне Суэцкого канала. Вот почему во время встречи с президентом Фордом в Зальцбурге египетский президент сам предложил, чтобы американские технические специалисты обслуживали станции радиоперехвата на перевалах. Эта достойная удивления инициатива, разумеется, получила немедленное одобрение израильской стороны. По мнению израильтян, такая расстановка сил была бы в состоянии обосновать заинтересованность США в стабильности на Ближнем Востоке. Когда эта идея была представлена на рассмотрение Киссинджера, Госсекретарь какое-то время колебался. Однако после здравого рассуждения он решил, что несколько сот технических специалистов из США на Синайском полуострове — это нечто более значительное, чем просто стимул к принятию соглашения о разъединении сторон. Это — беспрецедентная возможность усиления американского влияния и присутствия на Ближнем Востоке, что означало бы серьезный импульс к достижению мира в регионе.

Таким образом, эта инициатива, после соответствующей доработки, была включена в текст соглашения о разъединении, в раздел “Предложения США”, и сформулирована следующим образом: для того, чтобы “обеспечить тактическое заблаговременное предупреждение и контролировать доступ” к израильской станции дальнего обнаружения на вершине Умм-Хашиба и египетской станции напротив израильской авиабазы в Бир-Гафгафе, США установят три дополнительных поста наблюдения в пределах буферной зоны Чрезвычайных сил ООН, на перевалах Митла и Гиди. Эти посты, обслуживаемые гражданским персоналом США, будут подкреплены тремя дополнительными автоматическими электронными полями обнаружения. В случае начала несанкционированного движения на любой из сторон американский персонал незамедлительно сообщит об этом представителям Египта, Израиля и Чрезвычайных сил ООН. Кроме того, ограниченное число американских технических специалистов будет размещено на израильской станции на вершине Умм-Хашиба и на египетской станции напротив израильской авиабазы в Бир-Гафгафе; они должны будут контролировать действия персонала станций, который должен заниматься исключительно техническим наблюдением. Американские технические специалисты, в количестве не более 200 человек, будут пользоваться свободой передвижения, необходимой для выполнения их профессиональных обязанностей; срок их пребывания на Синайском полуострове продлится до тех пор, пока настоящее соглашение остается в силе, если только правительство США не сочтет необходимым эвакуировать их из соображений безопасности или их эвакуации не потребует одна из сторон.

Эти американские гарантии были очень важны для израильтян; однако США взяли на себя и еще несколько обязательств, даже более важных по своей сути. После того как в марте 1975 г. потерпел неудачу первоначальный раунд челночной дипломатии, правительство Рабина предупредило Киссинджера, что Израиль потребует разумную компенсацию за оставленные им перевалы и нефтяные поля. Поскольку Египет отказался предоставить необходимую компенсацию, выполнение соответствующих обязательств легло на США, и Госсекретарь в принципе согласился с таким положением вещей. Какова бы ни была цена обязательств США перед Израилем, провал переговоров означал существенно более мрачную перспективу: возобновление военных действий, возможную конфронтацию США с Советским Союзом и практически неизбежное объявление нефтяного эмбарго арабскими нефтедобывающими странами. Можно было уплатить любую цену, чтобы только избежать такого зловещего развития событий. Вот почему в ходе своих последующих переговоров весной и летом 1975 г. Киссинджер уделял равное внимание как трехсторонним переговорам, так и улучшению американо-израильских отношений.

За исключением вопроса о технических специалистах, все остальные положения американо-израильских договоренностей не были включены в текст соглашения. Обязательства, взятые на себя Соединенными Штатами, содержались в ряде “частных”, не предназначенных для публикации посланий президента Форда и Госсекретаря Киссинджера израильскому правительству. Это было в первую очередь заверение о бесперебойном снабжении современными видами вооружений, включая новейшие истребители “F-15”, а также обещание запросить у конгресса значительные ассигнования, оцениваемые как 2–3 млрд долларов ежегодно на ближайшие пять лет, чтобы помочь Израилю нести непосильное бремя военных и гражданских расходов. Эти расходы включали стоимость закупок нефти, поскольку нефтяные месторождения Абу-Рудейс и Рас-Судр пришлось вернуть Египту. Кроме того, в случае объявления нефтяного эмбарго иранскими или другими поставщиками, США обязались снабжать Израиль соответствующим количеством нефти — если понадобится, из американских стратегических запасов. Не менее важным было и заверение президента, данное им правительству Рабина, что по окончании срока действия существующего соглашения с Египтом о разъединении правительство США не выступит с требованием к Израилю о дополнительном одностороннем отводе войск. Отныне существовала негласная договоренность, что выходом из египетско-израильского — как, впрочем, и из иорданско-израильского — тупика может быть только формально заключенный двусторонний мирный договор. Аналогичным образом было оговорено, что Вашингтон не прибегнет к финансовым санкциям или военному эмбарго, чтобы добиться от Израиля дополнительного отвода войск на сирийском фронте. Кроме того, США не признают ООП и не будут вступать с палестинцами в переговоры до тех пор, пока те не признают права Израиля на существование.

Однако самым важным для израильтян стало обязательство американских руководителей относительно того, что в случае возникновения какой бы то ни было угрозы миру на Ближнем Востоке со стороны либо Египта, либо “внешних сил” Соединенные Штаты в тесном контакте с Израилем рассмотрят возможные контрмеры. Это чрезвычайное заверение расценивалось в Иерусалиме как не подлежащее толкованиям или разночтениям. Речь шла о чем-то большем, нежели просто дипломатическая поддержка или обещание немедленных поставок вооружений в случае неспровоцированного египетского наступления. Это было еще и обязательство США защитить Израиль в случае военных действий Советского Союза. Такое предупреждение могло показаться излишним: Белый дом, и тем более конгресс, вряд ли смогли бы смириться с откровенным вмешательством Советского Союза в ближневосточные военные действия. Во всяком случае, все финансовые и дипломатические обязательства США по отношению к Израилю, вкупе с менее масштабной финансовой и технической помощью Египту, не оставляли никаких сомнений в том, что США придерживались своего обычного курса