контругрозу постоянно усиливающейся, благодаря помощи США, армии Ирана. При этом СССР оказывал Сирии и Ираку не только финансовую помощь, но и снабжал эти страны в изобилии оружием, которое могло быть использовано ими против Израиля.

Где же Израиль мог искать союзников? Европа продемонстрировала свою полную ненадежность во время кризиса. Впрочем, не только европейские страны уступили арабскому нефтяному шантажу. Выступая перед японским парламентом в январе 1975 г., премьер-министр Японии Такэо Мики[276], традиционный друг еврейского государства, призвал Израиль вывести свои войска с оккупированных арабских территорий и потребовал признания “законных прав палестинского народа”. Что касается Великих держав, то дружественное отношение к Израилю сохраняли только США. Израильтяне приободрились, когда в июне 1974 г. Ричард Никсон посетил их страну — это был первый официальный визит американского президента, состоявшийся в рамках его турне по странам Ближнего Востока. Правда, значимость этого визита несколько умалялась тем обстоятельством, что он происходил в разгар Уотергейтского скандала и Никсон явно использовал пребывание в Израиле для того, чтобы восстановить свою пошатнувшуюся репутацию. Кроме того, не следовало забывать о другом, значительно более важном факторе: Киссинджер, как и Даллес за двадцать лет до того, вдруг ощутил, что возрождение дружественных отношений с арабским миром имело бы большое значение для США.

Обеспокоенность Вашингтона относительно антиамериканских настроений в арабском мире определялась не только соображениями стратегическими, то есть стремлением противостоять успешному проникновению СССР в ближневосточный регион, но, как уже говорилось, также и опасениями относительно возобновления арабского нефтяного эмбарго. Последствия такого эмбарго для США были бы достаточно серьезными, хотя, возможно, и не столь значительными, как для европейских стран или Японии. Между тем арабские правители не скрывали своих решительных намерений использовать нефтедоллары в качестве оружия не только против Израиля, но и против евреев, живущих в странах Запада. Выяснилось, в частности, что министерства финансов Кувейта и еще ряда арабских стран запретили более чем десяти инвестиционным банкам, принадлежащим евреям, работать с ближневосточными ценными бумагами. Продолжался также бойкот компаний, поддерживавших деловые связи с Израилем. Хотя такая политика шантажа и создания черных списков вызывала возмущение не только американских СМИ, но всех граждан страны, включая президента, тем не менее, судя по всему, не существовало достаточного количества эффективных юридических мер для борьбы с нею.

Рабин: годы терпеливого ожидания

А тем временем, хотя небольшое еврейское государство и продолжало существовать в условиях непрестанного давления извне, непосредственная опасность военных действий все-таки исчезла, начиная с того момента, когда Садат открыл судоходство по Суэцкому каналу и восстановил города в зоне канала, сделав их, тем самым, залогом соглашения о прекращении огня. Экономика Египта находилась в критическом состоянии, и египетский президент без тени стеснения обратился к американцам, предложив им вполне прагматичную компенсацию за финансовую и техническую помощь. Ответ из-за океана был достаточно ободряющим, и к весне 1974 г. около ста американских компаний, включая банк “Чейз Манхэттен”, владельцем которого был Дэвид Рокфеллер[277], согласились финансировать проект по модернизации Суэцкого канала. Все американские капиталовложения, несомненно, зависели от стабильности обстановки в ближневосточном регионе. Таким образом, приняв ориентированную на западные капиталы программу экономического развития, египтяне уже не решались совершать в зоне канала какие-либо опрометчивые действия и тем самым ставить под угрозу свои планы и надежды.

Что касается израильской экономики, то она начала реагировать на меры финансовой политики Рабина, включавшие изменения системы налогообложения и девальвацию. Кроме того, весьма многообещающими оказались два важных международных соглашения. Первое из них было подписано в мае 1975 г. с Европейским экономическим сообществом (ЕЭС); согласно его условиям, тарифы ЕЭС на израильскую промышленную продукцию снижались на 60 %, а к 1977 г. полностью отменялись. Это обеспечило значительный рост эффективности израильского промышленного производства. Но экономические советники Рабина на этом не остановились, и в том же мае 1975 г. был подписан еще один договор об экономическом сотрудничестве, на этот раз с США. Для того чтобы поощрить экономическое развитие еврейского государства, вашингтонская администрация санкционировала снижение налогов на прибыли американских инвесторов в Израиле по сравнению с аналогичными инвестициями в странах Общего рынка. Оба этих договора в известной степени нейтрализовали последствия арабского бойкота. Практически немедленно некоторые из крупнейших американских корпораций открыли новые или расширили действующие предприятия в Израиле — в их числе такие гиганты, как “Моторола”, “Контрол Дэй-та Корпорэйшн”, “Интернэшнл Пэйпер”, “Уито Кемикалз”, “Интернэшнл Телефон энд Телеграф”, “Дженерал Телефон энд Электронике”.

В середине 1970-х гг. произошел еще ряд событий, положительно отразившихся на общей и экономической ситуации в стране. Одно из них — увеличение числа репатриантов из Советского Союза. Несмотря на то что Москва отвергла положения поправки Джексона-Вэника к Закону о торговле США (Гл. XXV. Цена неокончательной победы), советское руководство, по всей видимости, не теряло надежды получить доступ к передовым американским технологиям в рамках режима наибольшего благоприятствования. Таким образом, Брежнев разрешил постепенно увеличивать количество выдаваемых виз для выезда в Израиль — до 14 тыс. в 1976 г. и до 17 тыс. в 1977 г.; причем немалую долю репатриантов составляли выходцы из европейской части СССР, имевшие высокий образовательный уровень.

В 1976 г. произошло событие, в высшей степени способствовавшее восстановлению чувства национальной гордости евреев всего мира и уверенности израильтян в своих силах. Началось все с того, что в июне один из лидеров радикального Народного фронта освобождения Палестины, д-р Бадей Хаддад, собрал на частной квартире в Адене группу террористов для обсуждения дерзкой операции по захвату самолета. Был выбран самолет компании “Эр Франс”, следовавший рейсом Тель-Авив—Париж. Утром 27 июня самолет совершил промежуточную посадку в Афинах, и там сели новые пассажиры, в том числе немецкая “супружеская пара” и двое палестинцев, с поддельными паспортами. Через восемь минут после вылета из афинского аэропорта четверо вооруженных террористов захватили самолет с 254 пассажирами и велели экипажу лететь в Бенгази (Ливия). Оттуда, после дозаправки, самолет по распоряжению террористов вылетел в Уганду и через шесть часов приземлился в аэропорту Энтеббе близ столицы Уганды Кампалы, где террористов ждали их сообщники.

Пассажиров — 83 из них были израильтяне — отвели в старое здание аэровокзала. Роль посредника между похитителями и израильским правительством принял на себя проарабски настроенный угандийский диктатор Иди Амин, который 29 июня огласил требования похитителей. Израиль должен был освободить 52 палестинских террористов, находившихся в израильских тюрьмах и тюрьмах других стран, и доставить этих “борцов за свободу” в Энтеббе — иначе всем заложникам грозила смерть. Премьер-министр Рабин и министр обороны Перес объявили о своем согласии вести переговоры — хотя на деле они лишь старались выиграть время, пока военные разрабатывали план операции по спасению заложников. По счастью, террористы согласились