11 часов 12 минут утра царица отправила первую тревожную в тот день телеграмму: «Революция вчера приняла ужасающие размеры. Знаю, что присоединились и другие части. Известия хуже, чем когда бы то ни было. Аликс». В 1 час 5 минут телеграфировала: «Уступки необходимы. Стачки продолжаются. Много войск перешло на сторону революции. Аликс». В 9 часов 50 минут вечера телеграфировала: «Лили провела у нас день и ночь, не было ни колясок, ни моторов. Окружной суд горит. Аликс».

Окружающие были в большой тревоге. Телефонные новости были ужасны. Но императрицу старались не беспокоить. Приближающуюся катастрофу все-таки никто из бывших при ее величестве не предвидел.

В 10 часов вечера генерал Гротен был вызван к телефону военным министром Беляевым. Беляев, по совету Родзянко, советовал немедленно увозить императрицу с детьми куда-либо из Царского Села. Завтра, может быть, будет уже поздно. На Царское Село может быть произведено нападение толп из Петрограда.

Гротен доложил о разговоре обер-гофмаршалу графу Бенкендорфу. Последний немедленно вызвал к телефону Могилев, генерала Воейкова, передал ему это известие и просил доложить его величеству и испросить указания. В ответ было получено повеление государя приготовить немедленно поезд для отъезда ее величества с детьми, но до утра императрице об этом не докладывать. Было передано и то, что государь предполагает выехать в Царское Село и прибудет рано утром 1 марта. Гофмаршальская часть стала готовиться к отъезду. Генерал Гротен сделал все надлежащие распоряжения относительно поезда.

Под утро графа Бенкендорфа вызвал к телефону генерал Хабалов. Хабалов доложил, что он с остатками верных государю войск находится в Зимнем дворце. Но войска голодны. Нет пищи. Хабалов просил дать что-либо войскам из запасов дворца. Граф Бенкендорф сделал соответствующее распоряжение. Паника, растерянность и безнадежность Хабалова были настолько очевидны по его разговору, что спокойный, уравновешенный Бенкендорф понял, что положение Хабалова катастрофическое и что его сопротивление скоро кончится.

Глава 35

С 23 по 26 февраля в Царской Ставке. — Лица, сопровождавшие государя. — Два первых дня. — 25 февраля. — Первая телеграмма генерала Хабалова о беспорядках. — Телеграмма Протопопова о беспорядках. — Личная телеграмма государя генералу Хабалову. — Отношение к известиям Алексеева и Воейкова. — 26 февраля. — Письмо государю от императрицы. — Беспокойство в Ставке. — Уклонение полковника Герарди. — Генерал Воейков и доклад ему по телефону из Царского Села генерала Спиридовича. — Взаимоотношения старших чинов свиты и Ставки. — Телеграмма государю от Родзянко. — Решение государя вернуться в Царское Село. — Мысль Дубенского использовать генерала Иванова для прекращения беспорядков. — Телеграмма Родзянко Алексееву политического характера. — Телеграмма генерала Хабалова

23 февраля в 3 часа дня государь прибыл в Ставку в Могилев. В этой поездке государя сопровождали в поезде «литера А»: министр императорского двора, генерал-адъютант граф Фредерикс, флаг-капитан генерал-адъютант Нилов, дворцовый комендант, свиты его императорского величества генерал-майор Воейков, в должности гофмаршала, свиты его императорского величества генерал-майор князь Долгорукий (В. А.), начальник Военно-походной канцелярии свиты его императорского величества генерал-майор Нарышкин, командир Конвоя его величества, свиты его императорского величества генерал-майор Граббе, лейб-хирург С. П. Федоров, флигель-адъютанты его величества — полковник герцог H. H. Лейхтенбергский и полковник Мордвинов, инспектор императорских поездов Ежов.

В поезде «литера Б»: за начальника канцелярии министра двора, церемониймейстер барон Р. А. Штакельберг, командир собственного Железнодорожного полка генерал-майор Цабель, прикомандированный к канцелярии министра двора для описания поездок государя отставной генерал-майор Дубенский, заведующий охранной агентурой полковник Невдахов, заведующий службой прессы чиновник канцелярии министра двора А. В. Суслов, офицеры Конвоя Железнодорожного полка, фельдъегерского корпуса, шоферы, прислуга.

Комендантом поезда «литера А» был начальник дворцовой полиции полковник Герарди, комендантом поезда «литера Б» — полковник Ратко, а при обратном пути — подполковник фон Таль.

В Могилеве государь был встречен начальником штаба генерал-адъютантом Алексеевым, генерал-адъютантом Ивановым и высшими чинами Ставки. Проехав во дворец, государь принял небольшой доклад Алексеева. Последний казался усталым. Сам государь чувствовал себя простуженным. Первым разговором с Алексеевым государь остался очень доволен. Перед обедом государь получил телеграмму от царицы о болезни детей и сообщил о том за обедом военным иностранным представителям, которые особенно сочувственно справлялись о наследнике.

С 24-го числа жизнь пошла обычным порядком. С 10 часов с половиной до 12 часов с половиной государь работал с Алексеевым. Вернувшись, принял бельгийского генерала Рикеля, который вручил его величеству от бельгийского короля ордена для его величества, царицы и наследника. Рикель очень жалел, что не мог лично передать орден наследнику, с которым был очень дружен. Ордена в тот же день были отправлены в Царское Село.

К высочайшему завтраку были приглашены: великий князь Сергей Михайлович, генерал-адъютант Иванов, иностранцы из военных миссий.

Государь был, как всегда, спокоен, приветлив. Некоторые уже знали, что в Петрограде какие-то беспорядки. Но официально еще ничего не было известно. День был холодный. Крутила метель. И потому государь гулял в садике около дворца.

Из полученного вечером письма от царицы государь узнал, что у Ольги Николаевны корь, так же и у наследника. Это очень обеспокоило государя, он вызвал Федорова, беседовал с ним и даже говорил о поездке детей в Крым.

Уже поздно вечером из разговора с императрицей по телефону государь узнал кое-что «о голодных беспорядках». Узнали о них к вечеру и в свите, но серьезного значения им не придали.

25 февраля в Ставке уже с утра все говорили о петроградских беспорядках. Государь был на обычном докладе. За завтраком некоторые по лицу государя старались что-либо заметить, но напрасно. Государь был ровен и спокоен, как всегда.

После завтрака, несмотря на сильный мороз и ветер, государь поехал в автомобиле на прогулку. Сперва он заехал в монастырь и приложился к иконе Божией Матери. Об этом его просила царица. Затем сделали хорошую прогулку по шоссе.

Вернувшись с прогулки в 5 часов, государь получил письмо от царицы от 24 февраля, в котором были такие строки: «Вчера были беспорядки на Васильевском острове и на Невском, потому что бедняки брали приступом булочные. Они вдребезги разнесли Филиппова, и против них вызвали казаков». Казалось, ничего важного. Государь, знавший хорошо, что Петроград в изобилии обеспечен хлебом, мог объяснить случившееся каким-то недоразумением.

В 6 часов государь пошел ко Всенощной. Его величество был в пластунской черкеске, без пальто. После службы старушка, мать архиерея, благодарила государя за пожертвование их величеств на церковь и просила передать благодарность царице.

В этот день (25-го числа), с запозданием на два дня, Ставка начинает наконец получать официальные сведения о том, что делается в Петрограде. Сведения поступают двумя путями: начальнику штаба доносят военный министр Беляев и командующий войсками Хабалов. Дворцовому же коменданту сообщает заведующий особым отделом его