в дочку хозяина. В финале фирмы объединяются, и члены семей садятся за один стол, чтобы отпраздновать свадьбу.

В поздней комедии «Мэгги» (The Maggie, 1954) Александра Маккендрика, американский бизнесмен Маршалл обнаруживает, что его драгоценный груз переправляет на шотландский остров одна старая полуразвалившаяся лодка, работающая на угле. Он пытается всячески препятствовать дальнейшему движению «Мэгги» по реке, но под воздействием британского характера, воплощенного в образах шкипера МакТаггарта и мальчика Дуги, становится добрее и человечнее. Когда в кульминации перед Маршаллом встает дилемма — сохранить свой груз или сбросить его в воду, чтобы спасти «Мэгги», он выбирает второе.

В документальном фильме «Илинг навсегда» Ричард Аттенборо вспоминает, что все, кто когда-либо имел отношение к киностудии «Илинг», называли ее своим домом. Маленькая, уютная, занимавшая площадь в полтора гектара, студия Болкона на фоне грандиозных голливудских павильонов казалась миниатюрным макетом, но эта Англия в уменьшенном размере и была необходима продюсеру для осуществления своей политики. При относительной творческой свободе, которая была свойственна домашней атмосфере «Илинга», Болкон оставался влиятельным художественным руководителем и высказывался по поводу того, какие фильмы нужно снимать «Илингу». Именно ему принадлежит национальная идея, которая легла в основу студии: сохранение английских традиций и отражение особенностей английского характера, английского языка, английских привычек и странностей. На протяжении 20 лет правления Болкона «Илинг» утверждал ценность всего маленького, скромного и консервативного: в финале «Молнии Титфилда» старый поезд успешно проходит техническую проверку лишь благодаря тому, что является достаточно медленным и не превышает установленного предела скорости.

Действие «Молнии Титфилда» происходит в провинциальном городке, жители которого не хотят, чтобы власти закрыли старую железную дорогу из-за нерентабельности. Это типичная ситуация для «илинговских комедий», сюжет которых часто разворачивается в ограниченном пространстве — в районе Лондона, на маленьком шотландском острове, в игрушечном домике, расположенном в конце тихой улицы. В фильме Бэзила Дирдена «Самое маленькое представление на свете» (The Smallest Show On Earth), фактически сделанном вне «Илинга», но отвечающем его канонам, молодая пара получает наследство — заброшенный кинотеатр, втиснутый рядом с железнодорожным мостом и дрожащий от каждого проходящего мимо поезда. Внутри новые хозяева обнаруживают пожилых работников, которые, кажется, никуда и не уходили после закрытия кинотеатра: кассиршу (Маргарет Рутерфорд), швейцара (Бернард Майлз) и киномеханика (загримированный под старика, 32-летний Питер Селлерс). Название ленты — явная пародия на «Самое грандиозное представление на свете» (The Greatest Show on Earth, 1952) Сесила Б. ДеМилля: фильм Дирдена вышел в 1958 году, когда американское кино вело сражение против телевидения, используя новые зрелищные формы. К тому моменту, как в Голливуде наступила эпоха «Синемаскопа», «Техниколора» и исторических колоссов длиной в три часа, «Илинг» и его последователи все еще продолжали снимать скромные черно-белые фильмы со стандартным размером экрана и продолжительностью, редко превышавшей девяносто минут. Горькая ирония заключается в том, что убежденная консервативность «Илинга» и стала, во многом, причиной коллапса: кризис, постигший английское кино в 50-е годы, напрямую связывают с пришествием телевидения — эта студия, прославившая Англию на весь мир, в 1955-м была продана телеканалу BBC.

Глава шестая,

в которой «Илинг» довольствуется старым

Музейные экспонаты — постоянные герои «Илинга», будь то старый поезд, едва живой катер или эксцентричные старики в исполнении Аластэра Сима, Маргарет Рутерфорд и Кэти Джонсон. При этом «Илинг», достаточно консервативный, чтобы почтительно относиться к старшим, был не так далек от реальности, чтобы не замечать важных общественных процессов в послевоенной Англии — в частности, натянутых отношений между поколениями. Персонаж Эрнеста Тесиджера из «Человека в белом костюме», промышленный магнат, который пытается купить у героя неугодное изобретение, — наглядная иллюстрация к знаменитой фразе Оруэлла начала 1940-х: «Англия — это семья, в которой молодым, в основном, мешают, а власть находится в руках безответственных дядюшек и бессильных тетушек». «Человек в белом костюме» обладает показательными для «Илинга» полутонами и не делает однозначных выводов, как не мог решить Маккендрик во время съемок своего предыдущего фильма, кому он больше симпатизирует — жителям островка или представителю властей, которого падкие до бесплатного виски островитяне ловко обводят вокруг пальца. Наивность Сиднея Стрэттена граничит с безрассудством и неумением продумывать поступки на два шага вперед: с одной стороны мы можем понять его, защищающего свое открытие, с другой — тех, кого это открытие оставит без работы. Черно-белое противопоставление Тесиджера и маленькой девочки, помогающей ученому скрыться от преследователей, размывается серыми оттенками, когда Гиннесс сталкивается на улице со старой прачкой, которая открывает ему глаза: из-за его изобретения никто больше не ходит к ней стирать белье. Фильм заканчивается на двусмысленной ноте: «вечная» ткань на поверку оказывается неустойчивой, и толпа легко разрывает белый костюм в клочья — кажется, что Сидней уходит вдаль побежденным, но за кадром вновь раздается знакомый звук работающего аппарата по производству чудесной ткани…

Осторожная неопределенность финала «Человека в белом костюме» — возможно, самое смелое, на что могла решиться илинговская комедия; как правило, всё в ней возвращается на круги своя. Мартин Скорсезе говорит, что основная идея «Илинга» заключается в «тихой, маленькой революции»: дети в свободное от занятий время ловят гангстеров, жители лондонского района Пимлико объявляют себя бургундцами, а население шотландского острова решает заполучить в свои руки чужое виски. Но если это и революция, то лишь на уровне фантазии, красивый непродолжительный бунт в стакане воды — неслучайно взрослые в этих комедиях резвятся точно так же, как дети. В одной из сцен «Держи вора» мальчишки связывают веревками женщину, имеющую отношение к криминальному заговору. Юный «надсмотрщик» из их числа обходит ее со всех сторон, угрожает перочинным ножом и с показным видом крутого парня требует сейчас же выдать все имена, а не то… «Слушай, шел бы ты домой, к своей маме?» — спокойно отшивает его «пленница», уставшая от этого спектакля. Герои «Паспорта в Пимлико» ведут себя точно так же — как дети, которые получили, наконец, возможность поиграть во взрослых. Они останавливают поезд метро и начинают деловито проверять у пассажиров документы:

— Вы везете с собой иностранную валюту? Английские фунты? Дорожные чеки?

— Ну, а что, если везу? — резко, с вызовом отвечает мужчина, читающий газету.

— Я просто спросил, — смущенно отвечает «таможенник» и идет дальше.

В конце концов, и те, и другие успокаиваются: ребята возвращаются в хор с подбитыми глазами, виски заканчивается, Пимлико вновь становится частью Лондона, температура падает. «Илинг» в большей степени консервативен, чем свободолюбив: хрупкая миссис Уилберфорс одолевает банду гангстеров, убийца-интеллектуал попадает в руки закона, забыв о мемуарах, в которых он описал все свои преступления, и даже