вне зала кинотеатра. Ближе к финалу «Испытательного срока» зрителя ждал еще один дефицит начала 40-х — игривый эпизод сна. Брук ненамного опередил студию «Илинг», для которой окончание Второй мировой станет началом лучшего десятилетия в ее истории — закольцованного двумя шедеврами, имеющими непосредственное отношение к иллюзорно-сновиденческой природе кино.

«Мертвая ночь» (Dead of Night, 1945) — это пять шагов в бреду для персонажа Мервина Джонса, который приезжает в загородный особняк и встречает там компанию незнакомцев, которых он уже якобы видел в этом же месте и в этом составе. Пока он пытается разобраться в этом дежа вю, каждый из присутствующих в комнате рассказывает по одной истории со сверхъестественным содержанием. Когда заканчивается последняя, происходит то ужасное событие, которое предчувствовал герой — и мир превращается в сюрреалистический кошмар, из которого нет выхода. «Мертвая ночь» состоит из пяти новелл, снятых четырьмя ведущими режиссёрами Болкона, причем, если для Кавальканти это предпоследний илинговский фильм, то Чарлз Крайтон здесь впервые обращается к комедийному материалу, а Роберт Хэймер впервые указывается в титрах как режиссёр — единственный альманах в истории студии находится на перекрестке вчерашнего и завтрашнего «Илинга» и включает второму зеленый свет.

«Убийц леди» (The Ladykillers) снимает совсем другая команда: режиссёр, сценарист и исполнитель главной роли пришли на студию не раньше 1948 года. Премьера фильма — заключительный, ударный аккорд «Илинга» — состоялась в декабре 1955-го: Александр Маккендрик и Уильям Роуз вскоре уедут в Голливуд, а коду из десяти ничем не примечательных фильмов уже никто не услышит. С первого же кадра «Убийц леди» мы попадаем в волшебный мир, приютившийся в конце тихой лондонской улицы; туман, обволакивающий сцены убийств, усиливает ощущение ирреальности происходящего, а персонажи — банда преступников под руководством Алека Гиннесса — подчас кажутся фантомами, порожденными воображением старушки, у которой они якобы снимают комнату. Роуз утверждал, что увидел сценарий фильма во сне, и эту заманчивую деталь не обыграл только ленивый историк: Чарлз Барр высказывает предположение, согласно которому вся эта кутерьма действительно могла просто присниться впечатлительной миссис Уилберфорс.

Ситуация сна и возвращения в реальность особенно характерна для студии Болкона в период с 1945 по 1955 год — время расцвета «илинговской комедии». Впрочем, более уместным было бы английское dream, означающее, как сон, так и мечту: главные комедии «Илинга», как правило, начинаются с невероятной предпосылки, осуществляющей мечту героя или героев, а заканчиваются рассеиванием иллюзий — которое в каком-то смысле можно трактовать как пробуждение. Предтечей этих новых, более тонких и интеллектуальных илинговских комедий по праву считается «Держи вора» (Hue and Cry, 1947) Чарлза Крайтона. В этом фильме группа лондонских мальчишек раскрывает преступный сговор, вычислив шифр, который гангстеры сообщают друг другу через выпуски детских книжек-комиксов — ненадолго воспарив в небеса, в последнем кадре ребята возвращаются на твердую землю. «Держи вора» — программный фильм о воображении: истории из комиксов оборачиваются в нем реальностью, а реальность становится похожа на увлекательный сюжет. В знаменитом эпизоде главный герой читает свой любимый журнал и представляет себе описанные в нем захватывающие приключения (вынесенные в «окошко», как в комиксах): оторвавшись от текста, он присматривается к миру и обнаруживает, что фантазия писателя материализуется вокруг с подозрительной точностью.

На успех «Держи вора!» не рассчитывали, но фильм оказался неожиданной сенсацией английского проката. Сами создатели объясняли теплый прием их работы тем, что фильм, вышедший в прокат в феврале, на полтора часа перенес зрителей из морозного кинозала в уютный мир фантазии. Новые фильмы в этом ключе не заставили себя ждать. В «Виски по горло» (1949) население маленького острова решает изъять ящики со спиртным с корабля, потерпевшего крушение недалеко от берега; в «Паспорте в Пимлико» (Passport To Pimlico, 1949) жители одного лондонского района находят документ, согласно которому их территория принадлежит бургундскому герцогству; в «Добрых сердцах и коронах» (Kind Hearts and Coronets, 1949) герой Денниса Прайса последовательно убивает восьмерых дальних родственников, чтобы получить заветный титул; в «Человеке в белом костюме» (The Man In The White Suit, 1951) Алек Гиннесс изобретает вечно белоснежную ткань, которая не рвется и не пачкается; в «Банде из Лэвендер-Хилл» (The Lavender Hill Mob, 1951) мелкий банковский клерк и его пособники крадут золотые слитки и переплавляют их в сувениры в виде Эйфелевой башни. В 1949 году из семи фильмов, номинированных на премию BAFTA (British Academy of Film and Television Arts) за лучший английский фильм, три были илинговскими комедиями. На студии «Илинг» началась новая волна местного масштаба.

«Are you suggesting that stories can never come to life?» — спрашивает у главного героя «Держи вора» автор пресловутых комиксов. Илинговские комедии в большинстве своем построены на том, что stories are coming to life: они существуют не за гранью, отделяющей реальный мир от воображаемого, а на этой грани; сбывающиеся мечты персонажей вписаны в реальный антураж послевоенной Англии с приметами времени. В фильме есть сцена, в которой мальчик сидит на развалинах разрушенного дома и представляет себе звуки военного сражения; фраза строгого начальника «Don’t daydream in my time» неправомерна уже потому, что daydreaming — это любимое занятие персонажей в илинговских комедиях. Магический реализм «Илинга» был достойной альтернативой радикально-реалистическим тенденциям, охватившим европейский кинематограф конца 40-х: менее дерзкий и анархичный, он гораздо более кинематографичен, чем прозаический неореализм. Пока итальянцы наблюдали за тем, как их соотечественники крадут велосипеды и стоят в очередях, англичане видели сны наяву — а что такое просмотр фильма в темном зале кинотеатра, если не daydreaming.

Глава четвертая,

в которой проявляется свойственная «Илингу» солидарность

Когда Т. Э. Б. Кларк стал кавалером Ордена Британской Империи (и полным написанием его имени стало T. E. B. Clarke, O. B. E.), американские газеты придумали ему прозвище — «Человек, окруженный своими инициалами». В истории кино было два сценариста, перед фамилиями которых в титрах фильмов стояло не имя, а сразу три инициала, но если И. А. Л. Даймонд ассоциируется с творчеством одного режиссёра, Билли Уайлдера, то Т. Э. Б. Кларк стал инициатором целого направления — его перу принадлежат сценарии четырех из восьми наиболее известных послевоенных илинговских комедий. Кларк пришел в кино, будучи уже взрослым и опытным человеком: он объездил полмира, работал журналистом в Австралии, попал в эпицентр революции в Аргентине, служил в лондонской полиции. Перед тем, как взять его на студию, Майкл Болкон задал своим администраторам вопрос: «Сколько сценариев написал этот парень?» — и получил ответ: «Ни одного. Но многие — прожил».

В своей автобиографии Кларк описывает несколько случаев из детства, которые могли бы послужить вдохновением для будущих илинговских