Юньфэй, зажав одной рукой рану на груди, другой ударил по стене и оттолкнулся, подобно плывущим облакам и летящим ласточкам, достиг противоположной стены и снова ударил — и за три таких разворота опустился на землю.

Приземлившись, они услышали звон, бряцание и лязганье многочисленного оружия, а приглядевшись, обнаружили, что больше десятка сверкающих клинков направлено на упавшего в толпу человека, и никто не заметил их потрясающего цингуна.

Человеком, который безрассудно ворвался в толпу, был, конечно же, Ли Ляньхуа. Едва он встал прямо, как оружие с лязгом окружило его со всех сторон — начиная от сабель и мечей до бамбуковых палок, железных крюков, вплоть до бамбукового гуциня и так далее. Ли Ляньхуа застыл на месте — в огромной яме неожиданно оказалось немало народу. Здесь были и лысые монахи, и даосы с волосами, собранными в узел, кто в роскошной одежде, кто в лохмотьях, однако всем им было около двадцати лет — кто же собрал здесь столько непохожих молодых людей, воистину удивительное дело.

— Пфф! Вчера я слышал, что прибыл новенький, — холодно сказал красивый молодой человек в белой одежде и золотой короне. — Прорвался через Зал пурпурного пара, впечатляет.

Другой, мрачного вида, в чёрном платье учёного и с гуцинем в руках, угрюмо произнёс:

— Ещё один смертник.

Ли Ляньхуа онемел от изумления, глядя на всю эту толпу. Оказывается, в туннелях наверху никого не было, потому что все люди сбились в этой яме. Он ещё не разглядел боковым зрением, что здесь примечательного, как увидел одного человека.

А потом вздохнул.

Глава 65. Гроб Лун-вана

На Фан Добина и Чжань Юньфэя теперь тоже направили оружие, толпа молодых людей в яме окружила их троих.

— Откуда вы получили известие? — холодно спросил молодой человек в белом и с золотой короной на голове.

Откуда известие? Фан Добин был озадачен. Ведь ясно же, что мы прибыли посреди ночи на постой, из-за ядовитого тумана были вынуждены войти в разбойничий притон, а потом свалились вниз. Неужто чтобы остановиться в разбойничьем притоне сначала требуется получить известие, условиться о встрече и только тогда заезжать? В чём причина?

— Послушайте… молодец… — начал было Ли Ляньхуа, увидел, что молодой человек вытаращил глаза, и поспешно поправился: — Послушайте, юный герой… Когда мы были на горе Юйхуашань, случайно получили известие, что… в гробнице есть сокровище.

— Не думал, что эта новость распространилась так широко, у неё и правда всё больше друзей, даже слишком много. — Молодой человек в белом криво усмехнулся. — И вы трое со своим цингуном как у трёхлапых кошек, один вотнувшись как редька, другой ковыляя по стенам, а третий полумёртвого вида, тоже решили поживиться гробом Лун-вана?

Гроб Лун-вана? Фан Добин впервые об этом слышал, Чжань Юньфэй чуть качнул головой, выражая, что тоже никогда не слышал о нём.

— Это величайшее в мире сокровище, хотя… разумеется… — сказал Ли Ляньхуа.

Молодой человек в белом держал в руках острый и тонкий длинный меч, и услышав эти слова, вдруг убрал его.

— Способностей у тебя нет, зато честный. Как тебя зовут?

Ли Ляньхуа смотрел на меч в его руках.

— Моя фамилия Ли.

Молодой человек в белом хмыкнул, поднял голову, и больше половины окружавших их людей, словно получив тайный приказ, с лязгом убрали оружие.

Но он, закинув голову, поразмыслил.

— Раз уж вы трое смогли получить известие на горе Юйхуашань, наверняка встречали её?

Кого? Её? Фан Добину казалось, что этот молодой человек путается в словах, он совершенно не понимал, о чём речь. Чжань Юньфэй сдвинул брови, очевидно, тоже не знал, кто такая эта “она”. Ли Ляньхуа же слегка улыбнулся.

— Да, она красавица, прекраснее всех, кого я встречал.

— Она пригласила вас, пригласила меня, пригласила их, — забормотал молодой человек в белом. — Не понимаю, что у неё на уме… — В один миг он как будто сделался несчастным, обеспокоенно нахмурился. Когда он вёл себя властно, то выглядел словно родился с носом, задранным к небесам, зато печаль придавала ему несколько ребяческий облик.

— Не переживайте, — утешил Ли Ляньхуа, — послушайте… я тоже не знаю, что у неё на уме, однако раз уж она пригласила всех сюда, наверняка у неё были на это причины.

Молодой человек в белом очнулся от своей тоски, услышав слова утешения замер, а потом вдруг пришёл в ярость.

— Да кто ты такой, с чего бы тебе знать, что у неё на уме?

Ли Ляньхуа потерял дар речи.

— Барышня Цзяо пожаловала нам карту сокровищ, чтобы мы отыскали здесь гроб Лун-вана, — со смехом вмешался кто-то. — Любой, кто сумеет открыть его, получит не только свою долю драгоценностей, но и возможность принять участие в ночном пиршестве барышни Цзяо. Ваш бездарный слуга полагает, что таким образом барышня Цзяо присматривает себе сердечного друга, с которым можно вступить в брак. Юный герой Бай обладает исключительным боевым мастерством, благородного происхождения, выделяется из толпы как терновник*, к чему сравнивать себя с этим господином?

Отсылка к “Книге песен”: РЕКА ХАНЬ ШИРОКА (I, I, 9)

Там, под деревом юга с прямым стволом,

Не укрыться в тени никогда,

Бродит девушка там над рекою Хань —

Недоступна она и горда.

Как простор этих ханьских вод широк!

Переплыть их никто никогда не мог.

Вдоль великого Цзяна на утлом плоту

Не уплыть далеко на восток.

Я вязанку высокую дров нарубил,

Я добавил терновника к ней.

В дом супруга сегодня вступаешь ты —

Покормлю на дорогу коней.

Как простор этих ханьских вод широк!

Переплыть их никто никогда не мог.

Вдоль великого Цзяна на утлом плоту

Не уплыть далеко на восток.

Я вязанку высокую дров нарубил,

Чернобыльником крыта она.

В дом супруга сегодня вступаешь — я дам

Лошадям твоим резвым зерна.

Как простор этих ханьских вод широк!

Переплыть их никто никогда не мог.

Вдоль великого Цзяна на утлом плоту

Не уплыть далеко на восток.

Молодой человек в белом фыркнул, уловив значение этих слов: стоящего перед ним можно было назвать в лучшем случае “господином”, даже на “юного героя” он не тянул, боевые навыки низкие, уже не юн и в бедственном положении — и в самом деле, никакого сравнения не выдерживает, пламя его гнева немедленно угасло, и он развернулся.

— Цзя-сюн дракон и феникс среди людей, но даже ты не видел её настоящего лица, а этот негодяй утверждает, что видел… я… я… — Его спина задрожала, очевидно от негодования.

Ли Ляньхуа сухо хохотнул, разглядев говорившего “Цзя-сюна”. Этот человек “с веером из перьев и