— Быстрее пойдёшь, быстрей вернёшься. Герой Чжань потерял много крови, ему обязательно надо попить.

Когда он дважды прикрылся именем “героя Чжаня”, Фан Добин обиженно зыркнул на него и пошатываясь вышел из пещеры.

Вскоре после того, как ушёл Фан Добин, Ли Ляньхуа вытянул палец и нажал на грудь Чжань Юньфэя. Тот открыл глаза и удержал его руку.

— Не нужно, — холодно сказал он.

— Незачем строить из себя героя, — ласково возразил Ли Ляньзуа. — Ты уже не молод и всё ещё не женился, следует получше заботиться о себе.

Он снова надавил на несколько точек на груди Чжань Юньфэя, и внутренняя сила “Замедления вселенной” проникла в его меридианы. Хотя Чжань Юньфэй потерял много крови, его изначальная ци не рассеялась, и раны на груди и спине затянулись.

Чжань Юньфэй разжал руку, на его лице не отразилось признательности.

— Твоя сила… — наконец проговорил он.

Ли Ляньхуа улыбнулся.

— Если захочешь сейчас подняться на ноги и сразиться со мной, я, разумеется, проиграю.

Чжань Юньфэй покачал головой, он всегда был человеком немногословным, но на этот раз настоял и раздельно спросил:

— Но те раны, полученные на Восточном море…

— Исцелились не полностью.

Чжань Юньфэй больше не спрашивал, только выдохнул, хотел было дотронуться до рукояти меча, но нащупал лишь пустоту.

В этот момент неподалёку раздался негромкий звук, они тотчас затихли — по земле как будто медленно волокли что-то металлическое, а следом что-то катилось, по звуку похожее на колёса повозки. Звук доносился из другого прохода поблизости, и железо брякало по земле очень тихо. Когда звуки затихли, Чжань Юньфэй, понизив голос, сказал:

— Цепи.

Ли Ляньхуа кивнул — верно, тем металлическим, что тащили по земле, были несколько цепей, но кто ходит в цепях по этой странной пещере?

Когда бряцанье цепей затихло, у входа в пещеру мелькнул белый силуэт. Фан Добин, в одном нижнем платье выглядевший ещё более худым, спокойно и без происшествий вернулся с фарфоровым кувшином, увенчанным крышкой из драгоценных жемчужин, в руках. Ли Ляньхуа торопливо заглянул внутрь — сосуд и правда был наполнен чистой водой. Чжань Юньфэй потерял много крови и мучился жаждой, поэтому не церемонясь принялся пить прямо из сосуда.

Фан Добин смущённо стоял в сторонке и смотрел. Ли Ляньхуа бросил на него взгляд и вздохнул.

— Ну и где ты откопал горшок покойника?

Едва он произнёс эти слова, Чжань Юньфэй как будто поперхнулся, но продолжил пить. Фан Добин неестественно хохотнул.

— Как ты узнал?

Ли Ляньхуа постучал по сосуду.

— Это называется кувшин генерала, такие используются для хранения праха. Неужели здесь гробница?

Фан Добин пожал плечами и указал наружу.

— Я пошёл той дорогой, откуда мы пришли, по пути не встретил ни души до самого места, где ты проделал дыру. Подумал, раз уж скрытое оружие железной клетки так опасно, то там, где она прокатилась, живых не будет, поэтому пошёл в том направлении.

— Ты и правда всё больше умнеешь, — радостно похвалил Ли Ляньхуа.

Фан Добин просиял, нащупал камень и присел, закинув ногу на ногу.

— Когда дошёл до конца, там оказалось озеро. Я нигде не мог найти, во что бы набрать воды, как вдруг заметил, что на берегу целая куча таких штуковин, взял одну, вытряхнул, набрал воды и вернулся.

Ли Ляньхуа потрясённо замер.

— На берегу озера целая куча таких штуковин?

Фан Добин кивнул.

— Они составлены как стена.

Чжань Юньфэй перестал пить и тяжелым голосом спросил:

— В кувшине были останки?

Фан Добина напугал его тон.

— В кувшине покойника, конечно, были останки, и я не нарочно использовал его, чтобы принести тебе воды, а сначала вытряхнул всё и отмыл кувшин дочиста…

Ли Ляньхуа нахмурил брови.

— Если под землёй на самом деле хранится множество сосудов с останками, возможно… вероятно, это и правда гробница.

Фан Добин почесал голову.

— Гробница? Но внизу ведь одна вода. Кто-то построил гробницу в этой луже?

— Одним Небесам известно, — пробормотал Ли Ляньхуа, — но в этом месте не только порядочно мертвецов, сюда и живых пробралось немало… — Он вдруг улёгся на землю. — Время уже позднее, давайте спать.

Фан Добин обрадовался и тоже беззаботно прилёг.

— Я сегодня ужасно устал.

Чжань Юньфэй медитировал с закрытыми глазами. Считая от момента, когда они заблудились в бамбуковой роще, сейчас уже близилась вторая стража, время и впрямь было позднее.

Будь карстовая пещера всё-таки сокровищницей или же склепом — все вопросы могли подождать до завтра.

Но в отличие от Ли Ляньхуа и Фан Добина, он не решался заснуть.

Отсутствие меча и странный звук цепей заставили его слегка напрячься — после стольких лет в семье Ци он оказался неприспособленным снова вести жизнь, где опасности подстерегают со всех сторон.

Ночь прошла на удивление спокойно, ничто не нарушало тишину, словно люди совершенно забросили этот уголок карстовой пещеры. Чжань Юньфэй не смел заснуть, но ласковое тепло истинной силы “замедления вселенной” приятно разливалось в груди и спине, и он сам не заметил, когда задремал. Когда он проснулся, Ли Ляньхуа с Фан Добином ещё спали. Он вдруг с горечью усмехнулся — поразительно, что некоторые могут столь непринуждённо спать даже в опасной ситуации.

Прошло ещё некоторое время. Фан Добин широко зевнул, лениво поднялся, с закрытыми глазами пошарил вокруг в поисках одежды. Он растерянно распахнул глаза, но через несколько мгновений вспомнил, что не видел своё верхнее платье с тех пор, как вчера очнулся. Когда его принялись ощупывать со всех сторон, Ли Ляньхуа тоже растерянно сел, долго смотрел на Фан Добина в оцепенении, моргнул — в глазах его стояло замешательство.

— Чего тебе?

— Где моя одежда? — пробормотал Фан Добин.

Ли Ляньхуа безотчётно покачал головой.

— Не видел, откуда мне знать… — Неожиданно он вспомнил, что сам же использовал это дорогущее платье, чтобы закрыть брешь в комнате, и слова встали поперёк горла.

Едва заметив выражение его лица, Фан Добин рассердился.

— Где одежда этого господина?

Ли Ляньхуа неловко улыбнулся.

— Оставил в ядовитом тумане.

Фан Добин пришёл в ярость.

— И что мне надевать с утра?

— Здесь под землёй темно и не холодно, какая разница, что на тебе…

Фан Добин криво усмехнулся.

— Верно, верно, раз уж нет никакой разницы, тогда давай сюда свою!

Ли Ляньхуа мёртвой хваткой вцепился в свои рукава.

— Ни за что, мы с тобой ведь воспитанные люди, разве можно так нарушать приличия…

— Да чтоб тебя! — вспылил Фан Добин. — Значит, когда ты меня раздеваешь, это героическая удаль, а когда я тебя — нарушение приличий? Думаешь, нужны мне твои лохмотья? Да для