похищение, то честно он играть не станет?! — подорвало меня от такой тупости вроде бы взрослого и разумного человека.

— Если б не Ливи, то я бы вообще с ним не стал… — попытался ответить магистр, но захрипел, схватился за горло и повалился совсем.

Тело его забилось в конвульсиях, и он начал раздирать ворот одежды на себе, хватая жадно ртом воздух.

Меня оттащила назад, давая место магистрам, но тут в круг, расталкивая окружающих, вломилась Лавиния и буквально упала возле лорда Аскора. Выглядела она вполне вменяемой, только очень испуганной.

— Батюшка, батюшка, очнитесь! — принялась она причитать и водить над отцом светящимся руками. — Помогите же, кто нибудь! — взмолилась девушка, когда поняла, что ее действия облегчения ему не приносят.

— Ну что, настал момент истины! — громогласно изрек мой дед, возвышаясь над лордом и его дочерью вместе с остальными отцами рекрутов. — Сможем ли мы искренне простить его? Лично я, попробую, — достал кинжал из ножен… которые откуда-то взялись у ремня его джинсов… рассек себе ладонь, ткнул в кровь пальцем и нарисовал прямо на лбу едва дышащего уже магистра какой-то знак. Сопроводив, естественно, сделанное, какой-то тихо произнесенной короткой фразой.

Следом за ним, то же самое проделали и отец Криса, и чуть помедливший князь. Но вот граф все не спешил — стоял, хмуро разглядывая еле живого лорда и крутил свой здоровенный кинжал в руках.

— Господин, умоляю, простите батюшку! — кинулась Лавиния к нему и обхватила ноги. — Прошу вас!

— Э-эх, девочка, — потрепал ее граф по голове, — если б все так просто было… надо ж истинно простить, а не на словах. А я чувствую, не получится у меня… я Шишка, как сына воспитывал.

— Прошу вас, господин, прошу! — рыдала Лавиния, уже целуя сапоги графа.

Над ней склонился брат и попытался ее оторвать от ног отца Мара. А когда не вышло, поднял голову к нависающему над ними великану и тихо сказал:

— Я понимаю вас, магистр Шер, но сделайте это, даже если ничего не получится… для ее успокоения.

— Ладно, — кивнул граф и надсек ладонь.

После четвертого нарисованного на лбу магистра знака, тот вроде затих и задышал ровнее. И даже глаза открыл, когда его лица коснулись пряди волос, наклонившейся над ним дочери. А спустя минуту и заговорил, чем заставил всех окружающих замереть напряженно:

— Ливи, малышка, — едва слышно произнес он, — ты жива и свободна! Я счастлив…

Но тут лорд поперхнулся и опять натужно попытался схватить ртом воздух. Но видно ему не удалось, и он как-то в раз посерел, глаза его открылись полностью, но явно уже не видели ничего, а рука потянулась, то ли к дочери, то ли к собственной груди. На мгновенье он замер, так и не донеся ладонь, куда хотел, а потом сразу обмяк, глаза и рот попытались закрыться, но, не завершив действие, замерли.

Неужели?…

Да.

— Батюшка, не умирай! — вскрикнула Лавиния и опять заводила руками над ним, но почти сразу их опустила и потерянно обернулась на брата: — Сердце остановилось…

— Жень, может, ты попробуешь, как тогда, с эльфийкой? — вдруг тихо спросила княжна, вдруг оказавшаяся совсем рядом.

Вот зачем так подкрадываться?!

«Целоваться» с магистром, который и при жизни-то приятным человеком не был, мне, понятно, совсем не хотелось. Но, слава чудотворца — она такая, если настигла, то будь добр соответствовать! Тем более, когда на тебя такими распахнутыми, полными надежды глазами смотрят…

В общем, я опять приблизился к распростертому лорду и принялся его укладывать на полу ровней. Потом, отрывая оставшиеся пуговицы, распахнул рубашку на его груди, сложил руки в замок, выпрямил локти и, считая, принялся качать.

Но больше трех толчков не успел сделать, на меня налетела Лавиния и оттолкнула.

— Что вы творите?! Я лучше сама! — и снова заводила ладошками над телом.

Джена, выдав мне теперь виноватый взгляд, опустилась рядом с ней:

— Я помогу…

И они уже вдвоем стали пытаться реанимировать магистра естественным и понятным для них методом.

Глава 47

У девушек, как ни печально было осознавать, ничего не вышло.

Как предположил Крис, который теперь уже меня уволок от толпы подальше, просто магистр не был эльфом, а вот возраст имел немалый. Из чего приятель мой сделал вывод, что когда сконцентрированная в источнике магия по осознанию подтвердила нарушение клятвы, то это слишком ударило по немолодому уже сердцу магистра и оно не выдержало, даже при дарованном прощении.

— Хорошо, что это не ты оживлял в этот раз, — подвел итог Крис своему умозаключению, — все равно бы ничего, скорее всего, не получилось.

Ну, не знаю… я и так-то в вопросах физиологии профан, простого-то — человеческого организма, а уж совмещенного с магией, да тем более, эльфийского…

Когда рыдания Лавинии дали понять, что отец ее все-таки умер, замерший было вокруг них народ, как-то разом стронулся с места — задвигался, засуетился. Мы же с Крисом посчитали за лучшее из своего дальнего угла не высовываться. Все ж некоторые Воины были в броне… не только рыцарской, а и какой-то футуристической, наводящей своим видом на мысли о космобоевом экзоскелете… так что возникало подозрение, что нас могут просто затоптать, если мы к ним под ноги сунемся.

Потом мы наблюдали в ближайшем к нам окне, как во дворе открылись один за другим два портала. В один отправился отец Мартека, оставив самого Мара держать проход с этой стороны. А в другой, открытый каким-то незнакомым мне магом, ушел младший Аскор с рыдающей сестрой на руках.

Через какое-то время и из одних Врат, и из вторых появились люди с носилками. При этом если эринийцев сопровождал лишь вернувшийся лорд Аскор, то из мира Мара вышел не только граф со слугами, а и выбежала пожилая женщина. Которая, потрепав по щеке нашего приятеля, стоящего у входа, кинулась вперед графа в фойе паласа и буквально сразу, как она миновала двери, мы услышали ее громкие рыдания оттуда.

— Наверное, бабушка Мара… — предположил Крис, — помнишь, он говорил, что она занималась его воспитанием, пока он маленьким был? Выходит, что Шишка тоже.

Наверное…

Но мы туда не пошли, а так и продолжили наблюдать за происходящим из дальнего конца столовой.

Когда первые Врата закрылись, схлопнувшись за удалившимися окончательно эринийцами, а вторые только когда вернулся граф, проводивший видно скорбную процессию до места, хватились и нас.

Пришло время принесения клятвы.

Если честно, было впечатление, что мероприятие это по своему настроению отдает какой-то обыденностью. Уж не знаю, сегодня только, из-за всех горестных предшествующих событий, или для