– Скажите, это ваши стихи? – Семен Семенович продекламировал с выражением:

– Ну, мои, мои… – Мужчина скривился. – Вызывающие стишата. Эпатаж. Ради славы и не такое сочиняют.

– Олежек!.. – Жена только всплеснула руками; глаза у нее были совсем красные, аккуратный носик вспух от слез.

– М-да!.. Так что, – обратился к ней Звездарик, – берете? Он, в общем-то, нормален, опасности для окружающих не представляет. Если согласны, сейчас доставим его собственное тело, перезапишем – и, как говорится, любовь да совет. А?

Женщина затравленно взглянула на мужчину за сеткой, на людей по эту сторону, замотала головой:

– Мне такого нормального не на-а-ааадоооо! – и с девчоночьим ревом уткнулась Семену Семеновичу в грудь.

Далее разыгралась настолько безобразная сцена, что начотдела в самом ее начале поспешил выдворить жену поэта в коридор. Он чуть не выставил туда и Лили, но спохватился, что она – НООС, а тот видывал и не такое. «Некомплект» Майский забунтовал, категорически отказался покинуть пробное тело, вернуться в машину.

Такое случалось с «некомплектами», и, в отличие от принудительного считывания присвоенных чужих сутей (когда злоумышленник, угнетаемый чувством вины, сознавал в конечном счете свой проигрыш и неизбежность расплаты), данная проблема технического решения не имела. Решали ее в Кимерсвильском отделе примитивно, кустарно: Лаврентий Палович надевал тугие перчатки, входил в отсек и бил строптивому «некомплекту» морду. В удары он вкладывал воспоминания о полученных около «стены плача» обидах. Обычно этого было достаточно: личность осознавала, что в блоках Ψ-ВМ ей будет уютнее, утекала по проводам туда, а опорожнившееся пробное тело с мычанием валилось на пол. Но для самых стойких и этого было мало.

Сейчас произошел именно такой случай. Распаленный долгим томлением в ЗУ, предвкушением свободы, остервеневший от обиды на жену, которая от него отказалась, не понимающий причин, «некомплект» Майский метался по отсеку, кричал: «Не имеете права! Люська, ну погоди мне!.. Угнетатели! Люська, вернись, пожалеешь!» – увертывался от наскоков служителя, отбивался кулаками и ногами, поднимался, когда Лаврентию удавалось его достать… откуда и прыть взялась в этом худом, слабом на вид теле. Наконец ему удалось накатить на служителя носилки, сбить с ног. Тот на четвереньках ускакал в свой отсек, и, когда поднялся там, вид у него был страшный.

– А!.. Что, взяли?! Люська, зараза, вернись! Шакалы!.. – орал «некомплект», потом вдруг принялся дергать кабели, пытаясь выдернуть разъемы из гнезд.

Это уже было совсем никуда. Служитель вопросительно глянул на начальника ОБХС. Тот кивнул: действуйте. Лаврентий Павлович снял шлем, спокойно пригладил жидкие светлые волосы, обрамлявшие лысину, надел пенсне, взял с полки именной никелированный пистолет с удлиненным дулом и сквозь дверцу навел его на пробника. Налившиеся кровью глаза под пенсне сощурились, плоские губы сжались в ниточку, ноздри горбатого носа выгнулись.

Все затаили дыхание. Лили-НООС в этой ситуации повела себя как Лили: заткнула пальчиками уши, взвизгнула и зажмурилась.

– Ах та-ак?! – «Некомплект» рванул на груди несуществующую тельняшку, шагнул к служителю. – Н-на, умираю, но не сдаюсь!

– Нэ умрошь, но сдашься, – проговорил тот, спуская курок. Гулко хлопнул выстрел. На теле обозначилась кровавая дырка – под левым соском, рядом с зажившим отверстием. Пробник подогнул колени, рухнул на линолеум возле табурета.

– Три «ха-ха», пауза, и падает на пол, – произнес служитель и склонил голову, будто ожидая оваций за меткий выстрел.

Но оваций не последовало. Присутствующие были ошеломлены: на их глазах убили человека. Порфирий Петрович Холмс-Мегрэ, силясь понять, что произошло, начал в растерянности принимать облики то Лаврентия, то Звездарика, то пробника… затем устремил вопросительно-гневный взгляд на начотдела.

– Спокойно, – сказал тот (хотя сам был бледен), – все целы, и все в порядке.

Он повернул вправо регулятор громкости, набрал клавишами код личности Майского, перекрыл своим голосом лавинообразно хлынувший в «стены плача» галдеж:

– Тихо! «Некомплект» Майский, отзовитесь!

– Здесь я, здесь, – сказал серый голосок, совершенно непохожий на тот, что минуту назад звучал в отсеке. – Ну, ладно, погодите вы мне!

– И вы погодите, Олег Викторович, – миролюбиво ответил Семен Семенович. – Наберитесь терпения. Найдем вашу главную суть и отпустим вас с миром. Без нее вы не человек, видите, даже жене не нужны. С этим все! – И вывел громкость на нуль, погасив шум в динамиках (с выкриками: «Человека убили, гады! Ироды!..»), затем приказал служителю: – Уложите тело нормально.

– Сэйчас. – Тот поставил перевернутые носилки на колесики, поднял убитого пробника и уложил его на них вниз лицом.

Звездарик набрал на панели новый код, затем нажал красную кнопку, под которой были буквы: «Р. Б.»: она осветилась изнутри.

– «Р. Б.» – это регенеративная биостимуляция, – пояснил он гостям. – Следите!

С минуту тело на носилках оставалось мертвым, неподвижно вялым. Потом по нему прошел трепет мышечных сокращений. Ребра расширились, спина медленно приподнялась – тело сделало вздох.

– Ну вот, дело пошло, – сказал Семен Семенович, – теперь я могу все объяснить.

И объяснил. Собственно, это была самая непроверенная часть теории обессучивания разумных белковых организмов: после удаления Я-составляющей они по уровню жизнедеятельности становятся подобны кишечнополостным, вообще низшим. Общеизвестно, что у существ, не обремененных высшей нервной деятельностью, особенно тонкими ее проявлениями, и здоровье крепче, и аппетит лучше, и жизненной силы больше. Экстраполяция этих признаков и привела к идее о повышенной живучести обессученных тел, о том, что все повреждения у них должны восстанавливаться, как хвост у ящерицы; а если создать специальные условия, то и быстрее.

Стычки с «некомплектами» и позволили нечаянным образом – нет худа без добра! – проверить эти идеи. Тот же Лаврентий Павлович, потеряв голову от оскорблений, нанесенных ему опрашиваемым в пробном теле проповедником-баптистом, у которого пропала религиозность (он не только обличал, но и плевался), произвел по нему три выстрела из именного пистолета.

В упор. Вызвали понятых и судмедэксперта, чтобы, как положено, зафиксировать насильственную смерть для последующего привлечения зарвавшегося служителя к ответственности. Но… вскрывать и констатировать не пришлось. Пробное тело ожило раньше. К исследованию «эффекта воскрешения» подключились нейрофизиологи, биокибернетики; разработали программу стимуляции нервных центров через те же контактки, чтобы ускорить регенерацию травм… и пошло.