Возможно, что явные преувеличения, которые Поу допускала, описывая трудности, с которыми пришлось столкнуться сотрудникам Мемориала, не имели такого уж большого значения. Но проблема состояла в том, что, выступая перед медиками по всей стране, она использовала эти истории, а заодно и сам факт своего ареста, чтобы убедить свою аудиторию в необходимости кампании за принятие закона об иммунитете для врачей, который не позволил бы подавать иски против медиков и подвергать их суду за действия, совершенные в чрезвычайных ситуациях. При этом Поу не рассказывала своим слушателям о том, что ее арест был связан с обвинениями в убийстве пациентов, а не с тем, что она разделила пациентов на категории, используя весьма спорную процедуру триажа. Фактически она вообще ни словом не упомянула, что ввела беспомощным пациентам смертельную дозу сильнодействующих препаратов. Выступая перед представителями руководства больниц в Сакраменто, перед чиновниками, разрабатывающими планы действий в чрезвычайных ситуациях, в Чикаго, перед врачами в Техасе или адвокатами в Новом Орлеане, она никак не объясняла принятое ею и ее коллегами решение в четверг, 1 сентября 2005 года, ввести мощные лекарства по меньшей мере девятнадцати тяжелобольным пациентам, которые умерли в то самое время, когда эвакуация людей из Мемориала на вертолетах и лодках была в самом разгаре.

Поу подвергла критике этические рекомендации Американской медицинской ассоциации, согласно которым врачи обязаны оказывать помощь пациентам в условиях чрезвычайных ситуаций, «даже подвергаясь большему риску, чем в обычной обстановке». По словам Поу, «заявления о том, что долг врачей – оказывать больным помощь, звучат красиво, но в реальности подчас представляют собой всего лишь слова, полные романтического пафоса». Выступление в Сакраменто она завершила, поделившись с аудиторией своим мнением о том, как общаться со СМИ в чрезвычайных ситуациях. «Старайтесь ограничивать контакты с журналистами, – сказала она, – но в то же время максимально используйте их в своих интересах».

После того как генеральный прокурор штата Чарльз Фоти предоставил прессе доступ к отчетам экспертов-криминалистов, в медицинских и околомедицинских кругах развернулся новый спор. Многие врачи и представители больничных администраций считали, что документы, подобные тысячестраничным материалам расследования отдела по борьбе с мошенничеством в сфере «Медикейд», не должны предаваться огласке по причине их конфиденциальности и секретности, связанной с заседаниями большого жюри присяжных. «Таймс-Пикаюн» и телеканал Си-эн-эн, со своей стороны, не один год пытались добиться, чтобы власти штата рассекретили те материалы, которые, по их мнению, являлись достоянием общественности. Что касается Анны Поу, то она недвусмысленно высказалась за то, чтобы эти сведения не разглашались. Решение суда первой инстанции, по которому их следовало предать огласке, было оспорено. В итоге вопрос после многочисленных апелляций в 2012 году рассмотрел Верховный суд штата Луизиана. Он поддержал позицию тех, кто выступал за неразглашение сведений, ставших объектом дискуссии. Поэтому они так и не стали достоянием общественности.

В 2009–2010 финансовом году адвокату Анны Поу по ее требованию была выплачена сумма в размере 456 979 долларов 41 цент из бюджета штата Луизиана. Точнее, эти деньги были компенсированы Фонду здравоохранения штата Луизиана и Фонду поддержки Анны Поу.

Иски, поданные против корпорации «Тенет хелскэр» и Мемориального медицинского центра, были объединены в один. (Претензии истцов были связаны с гибелью людей и ущербом их здоровью из-за несовершенства системы электроснабжения больницы, неподготовленности лечебного учреждения к чрезвычайным ситуациям и отсутствия планов эвакуации пациентов.) Процесс рассмотрения коллективного иска дошел до стадии отбора присяжных, но в конце концов вопрос был урегулирован досудебным соглашением, предусматривавшим выплату всем истцам в общей сложности 25 миллионов долларов. Деньги следовало разделить между пациентами, их родственниками, посетителями и другими людьми, оказавшимися в Мемориале во время урагана и наводнения и присоединившимися к коллективному иску, в том числе сотрудниками отделения «Лайфкэр» на седьмом этаже (сотрудники Мемориала из числа участников соглашения были исключены в соответствии с законом штата Луизиана о компенсациях работникам). Чеки участникам коллективного иска были разосланы только в 2013 году – через семь с лишним лет после урагана «Катрина», а само это дело некоторые стали называть «законом о полной занятости для новоорлеанских адвокатов». Многие истцы впоследствии снова обратились в суд, заявив, что компенсация за пережитое ими самими и их близкими была мизерной.

Для получения компенсации участники коллективного иска должны были представить нотариально заверенное заявление, в котором следовало указать, какой именно ущерб им был причинен – физический или моральный. Пострадавшие были разделены на три категории: умершие пациенты, выжившие пациенты и лица, не являвшиеся пациентами. С каждым новым участником иска размер выплат, приходившихся на долю каждого, сокращался.

Анна Поу, хоть и числилась в штате Университета штата Луизиана, решила тоже потребовать компенсацию. В соответствии с формулой соглашения она получила право на сумму в размере 2090 долларов 37 центов за каждый день пребывания в Мемориале в период урагана и наводнения.

* * *

Решение большого жюри присяжных по делу Мемориала вызвало неожиданный прилив оптимизма у людей, которые, казалось бы, не имели к нему прямого отношения. Так, оно явно обрадовало некоторых медсестер «Лайфкэр», решивших, что, если Поу признали невиновной в убийствах, значит, они не сделали ничего плохого, доверив ей судьбы своих пациентов.

Джине Избелл позвонила ее знакомая, вместе с которой она когда-то училась на курсах медсестер. Джина в этот момент находилась на работе вместе с еще одной бывшей медсестрой «Лайфкэр». Услышав об оправдании Поу, женщины закричали и запрыгали от радости.

Избелл носила на шее цепочку с кулоном в виде воронки – символом урагана. Ей все еще снились в кошмарных снах лица пациентов, находившихся в ее отделении во время разгула стихии. Она до сих пор испытывала возмущение и горечь – не по отношению к Поу, а из-за того, что помощь пришла слишком поздно. Джине Избелл казалось, что после урагана она стала другим человеком, что пережитое ею тяжелое потрясение изменило ее навсегда.

Иногда ее немного утешали и приободряли мысли о ее последних часах в Мемориале, которые она провела на вертолетной площадке. Избелл вспоминала, как восьмидесятисемилетняя бабушка доктора Роя Кулотты взяла ее за руку и сказала: «Если завтра я буду жива, то это благодаря вам».

Джина Избелл старалась заставить себя думать, что она и ее коллеги из «Лайфкэр», как и медики Мемориала, сделали для пациентов все, что могли. И что, если будет нужно, она снова выполнит свою работу во время урагана. Ведь она была медиком и давала клятву помогать людям.

* * *

Кэти Грин продолжала верить в справедливость. Ничто не могло поколебать убежденность медсестры реанимационного отделения