рука ослабла, удары всё легче и легче, а дракону всё нипочём! Всё так же он топочет ногами, щёлкает зубами, пышет огнём и хлещет чёрным хвостом. Один, всего один неверный шаг, и не увернётся рыцарь! Погибнет, словно жучок, копытом коня растоптанный. А уже час прошёл, уже два часа… Бьётся рыцарь, да всё чаще имя Божье вспоминает. Силы это ему придаёт. А в глазах уже пелена, уже конь хрипит, еле-еле от чудища на дрожащих ногах уворачиваясь… Но, что такое?! Отлетела чешуйка! Летит рыцарь вперёд! Удар! Прямо в сердце подлому зверю! Захрипел дракон, головой задёргал, хвост задрожал, чувствует гад ползучий, что смерть ему приходит. Эх, рыцарь! — говорит, — Вижу, победил ты меня… Так и быть, раз ты такой герой, мой тебе прощальный подарок! Вон здесь сколько моей крови натекло… Натрись этой кровью! И станешь неуязвим ни для какого оружия! А наш драконий закон требует, чтобы мы умирали в полёте… Взвился дракон в последний раз в небо. В самую маленькую точку превратился. А потом стал падать, падать… Да и рухнул где-то вдалеке, аж земля подпрыгнула. Хорошо! Иначе, как его от деревни оттаскивать? Такую тушу громадную?

Снял рыцарь шлем, пот вытирает. Оглянулся — вся деревня, вот она! Стоят люди, улыбаются, слёзы счастья вытирают, рыцаря прославляют. А вот и оруженосец! Что же вы, — говорит, — ваша милость, руку-то ко мне не протянули? Я бы вам запасное копьё… А я-то ждал-ждал, да не дождался… Не до запасного копья было, — отвечает рыцарь, еле дух переводя, — И секунды свободной не оказалось!

Набежали тут деревенские жители, кто рыцаря с коня снимает, кто коня уже в поводу выгуливает, чтобы и конь отдышался, староста улыбается от уха до уха, кланяется до земли, да зовёт рыцаря на пир, по случаю избавления деревни от напасти.

До того ли мне? — хмурится рыцарь, — Время дорого! Этак я рыцарской славы и не завоюю! Нет-нет, дайте мне лучше ведро воды колодезной, чтоб умыться, да ковш воды ключевой, чтобы напиться. А больше мне ничего и не нужно! А как же кровь драконья? — спрашивает оруженосец, — Не набрать ли в ведро, да не обмыться ли вам, чтоб вашей милости неуязвимым стать? Нет! — отвечает рыцарь, — Мне помощи бесовского отродья не требуется! И тут вспыхнула огнём драконья кровь! Послушал бы рыцарь дракона, намазался бы его кровью, так огнём и сгорел бы! Перекрестился рыцарь, возблагодарил Бога, что отвёл беду. Умывается.

А что же — спрашивает старосту, — Ты к своему хозяину не обратился? Неужто тот не помог бы? Неужто бросил бы деревню на растерзание? Э, ваша милость! — отвечает староста, — Неладное что-то с моим хозяином! Уже давно его люди не видели. Сидит в своём замке, никуда не показывается… А где же его замок? — удивляется юноша. Да вот, если по этой дороге ехать, то прямо к замку и попадёшь… — отвечает староста. Умылся рыцарь, выпил ковш ключевой воды, свистнул коня, да и отправился к замку. И оруженосец с ним, куда же без него? А та чешуйка, что с дракона упала, так до сих пор в той деревне и валяется! И кузнецы её своими молотками били, и проезжие рыцари её разбить пытались — не поддаётся чешуйка! А раз её обработать нельзя, кому она нужна? Вот и валяется в овраге за деревней. Вот, если из неё щит сделать — добрый бы щит вышел! Если из неё меч выковать — славный бы меч вышел! Да только та чешуйка ни в огне не плавится, ни от молотка не гнётся. Бесполезная, получается, чешуйка.

А рыцарь между тем уже к замку подъезжает! Что такое?! Подъёмный мост не поднят, ворота чуть не нараспашку, да и людей не видать. Не слышно конского ржания, не слышно овечьего блеяния, нет ни стражников на стене, ни слуг внутри двора. Не бежит с расспросами сенешаль. Что-то странное творится! Не уйти ли нам, ваша милость, подобру-поздорову? — пугается оруженосец. Но твёрдыми шагами идёт юноша вперёд.

Первая комната — никого нет, вторая — никого, третья — никого… Четвёртая, пятая… сто двадцать пятая… Нигде никого нет! Ну и слава Богу! — ворчит оруженосец, — Всё посмотрели, никого не нашли… поедемте отсюда, ваша милость! А то как-то тревожно на душе! Нет! — смело отвечает рыцарь, — Если не нашли днём, может, найдём ночью? Я здесь переночую! Побойтесь Бога, сударь! — молит оруженосец, — Давайте хоть рядом с этим страшным замком переночуем, а не в нём! Здесь же даже крысы не водятся! Я сказал, а слово рыцаря твёрдо! — хмурит брови юноша, — Мы остаёмся здесь! А тут и ночь подкралась. Сладким сном спит молодой рыцарь на хозяйской постели, а оруженосец, завернувшись в одеяло, молча лежит в углу, словно кучка тряпья, не в силах сомкнуть глаз. И вот, ровно в полночь, слышатся протяжные завывания… Проснулся рыцарь. Оделся, взял меч, зажёг свечу, собирается проверить замок. Не нужно! Распахиваются настежь тяжёлые двери, порывом ветра задувает огонь свечи и только полная луна освещает комнату. А на пороге еле колышется призрак молодой женщины! Совсем одеревенел от страха оруженосец. Даже моргнуть боится.

Но не дрогнул юноша! Смело идёт прямо к привидению, на ходу доставая крест из-за пазухи. Не торопись, рыцарь! — шелестящим шёпотом говорит девушка, — Увы, не развеют меня ни крест, ни образок, ни, даже, святые мощи… Выслушай мою историю. Говори! — соглашается юноша. И призрак рассказывает.

Ещё совсем недавно жил в этом замке граф Фертан со своим отцом, старым Альбрехтом и братом Грегором. Жил, не тужил. Зло и весело. Не раз они устраивали все трое жестокие проказы: то простого селянина собаками затравят, вместо оленя, то селянку привяжут косами за хвост коня, скачут и смеются, глядя, как та в юбках путается, пытаясь за конём угнаться. Замечали, что пропадают в тех краях бродячие монахи. Идёт монах в замок, а потом — раз! — и только косточки находят. Словно дикий зверь погрыз. А знали люди, что граф Фертан держит на цепи громадного лесного медведя. Простые бродяги давно уже это графство десятой дорогой обходили! От них и косточек не оставалось. Боялись люди графов, больше смерти боялись. А в этом же графстве, у благородного барона, жила-поживала красавица дочка Белинда. Пришёл её срок, влюбилась в сына соседского барона, и тот её полюбил без памяти. Уже сговор состоялся. Ждали только осени, чтобы обвенчать молодых. Свадьбы-то, как известно, осенью играют? А пока ещё лето.

Не в добрый день пришла девушке идея искупаться в озере! Да день был слишком жарок, чересчур солнце