Она ужасно смутилась.

– Ты хорошая девочка, но мое сердце занято, – сказала ей я. Мира посмотрела на меня, как на сумасшедшую, вернее, на сумасшедшего, и я даже подумала, что, может быть, ошиблась в своих домыслах.

На этом наш разговор завершился.

Слава богу, компания Зарецкого села где-то в середине. Они звали меня к себе, но я лишь рукой махнула и кивнула на зашедшую в аудиторию преподавательницу с весьма строгим лицом, мол, уже не успею пересесть, началась лекция. Нас отметили, и когда раздалась фамилия «Зарецкий», пришлось сообщить, что я здесь. Зарецким же себя я ощущала крайне слабо.

Я честно пыталась слушать то, что говорила в микрофон хорошо поставленным голосом лектор, однако сосредоточиться на малознакомой юридической терминологии особенно не получалось. Мысли то и дело уплывали вдаль, как облака с неба при сильном ветре.

Делая вид, что пишу в тетради лекцию, я рисовала незамысловатые узоры на полях. А потом мне пришла идея немного поэкспериментировать с телом Зарецкого. Для начала я, пробуя его силу, сломала карандаш – получилось это легко и просто, хотя, возможно, карандаш был ломким. Затем задержала дыхание и выяснила, что легко могу продержаться без воздуха в два раза дольше, чем раньше – почти сорок секунд. Когда я, наконец, шумно глотнула воздух, Мира крайне странно на меня взглянула.

– Ты в порядке? – испуганно шепнула она.

– В полном.

Ради интереса я несколько минут напрягала руку и с непонятным удовлетворением наблюдала за тем, как выступают вены на запястье и внешней стороне ладони.

Я вновь почувствовала колющий неприятный взгляд и тотчас повернулась к этой странной Мире, порядком возмущенная. Однако она в это время записывала в тетрадь то, что говорила преподавательница. Значит, меня рассматривает не она. Вернее, не только она. Но тогда чей тяжелый взгляд я чувствую? Или просто мозг Зарецкого нездоров и у него какая-то разновидность антропофобии?

И мне вновь послышалось, что кто-то шепчет мне в ухо: «Ярослав…»

Человека, который смотрел на меня, я поймала минут через пятнадцать. Я успела увидеть ее за мгновение до того, как она отвернулась.

Эта была Полина Маслова, которая сидела на этом же ряду через проход. Из-за сокурсников Ярослава ее было видно плохо, поэтому я не сразу поняла, что на меня время от времени смотрит именно эта девушка. И смотрит не так, как Мира или та, с рыжими косичками, а недобро. Раньше я плохо различала взгляды – они для меня были просто взглядами, но сейчас я отчетливо чувствовала злость и обиду. Как – даже сама себе не могла объяснить. Стало не по себе.

Если мыслить аналитически, можно сделать вывод, что Полина ревнует Ярослава, возможно – ко мне, если до нее дошли слухи о том, что было на озере. Ревности я не боялась, однако мне чудилось, будто в Масловой было что-то такое, чего я должна была опасаться. Когда наши взгляды встретились, она улыбнулась мне и послала воздушный поцелуй. Я пожала плечами и отвернулась. В это время у Миры упала ручка и подкатилась прямо к моим ногам. Я машинально полезла ее доставать, и Бортникова – тоже. Поэтому мы и столкнулись лбами – прямо как дети.

– Осторожнее, – прошипела я, доставая злосчастную ручку. Болевой порог у Ярослава был куда выше моего. Несчастный неженка.

– Прости, – прошептала Мира, до крайности смущенная.

– Зарецкий, у вас что-то есть? – раздался веселый приглушенный голос с последней парты. Я в недоумении оглянулась. На меня смотрел коротко стриженный парень с веселой, но какой-то злой улыбкой. Именно с ним сцепился на моей лекции Зарецкий. Кажется, его звали Илья.

– У нас есть все, – отвечала я с достоинством.

– Реально, тебе нравится эта ненормальная? – осведомился Илья. Мира услышала это, хоть и не показала виду. – Всегда ее защищаешь.

– Пошел к черту, – произнесла я тихо, но отчетливо.

– Тебе нравится, когда Бортникова базарит сама с собой? Или к поехавшей девочке подкатить легче? Делает все, что ты хочешь?

Не знаю, что за проблемы были у этой Миры, которая, кажется, вся сжалась, но поведение Ильи выбешивало. И я, как поборник справедливости, тотчас захотела восстановить эту самую справедливость. Перестав контролировать себя, я развернулась сильнее, схватила пластиковый стаканчик с остатками кофе, который стоял на столе, и вылила его на тетрадь с конспектами. И только потом поняла, что сделала.

Блин. Зарецкий меня задушит.

Я отвернулась обратно, понимая, что сейчас мне при– летит.

– Ты охренел?! – заорал от неожиданности Илья, вскакивая с места. И тотчас привлек внимание всей аудитории и преподавательницы за кафедрой.

– Молодой человек за последней партой, немедленно покиньте аудиторию, – отдала она сухой приказ. – Не потерплю подобных выкриков на своих занятиях.

– Но он мне кофе вылил на конспект!

– Я нечаянно, – улыбнулась я Илье.

Преподаватель то ли не слышала его, то ли не хотела слышать и повторила свою просьбу. Илья, схватив сумку, ушел, не забыв кинуть в меня стаканчиком, однако промахнулся от злости, и стаканчик упал на пол.

– Спасибо, – шепнула Мира вдруг и отвернулась.

Пару я досидела с трудом. Едва она закончилась, моментально выскочила в проход и направилась к выходу. Свою миссию я выполнила. Теперь срочно нужно ехать к Джульетте. Я благополучно пробралась мимо компании Зарецкого, и этот мерзкий Илья не ждал меня за углом с битой в руках, однако уже в коридоре меня нагнала та самая девушка с рыжими косами.

– Ярослав!

– Что? – обернулась я, мысленно простонав. Опять! Опять им что-то от меня надо!

– Мы можем поговорить? Буквально пять минут, – твердо сказала она.

Я выдохнула и кивнула. Мы отошли к лестнице.

– Я хочу пригласить тебя на свидание, – прямо и без обиняков сказала девушка.

– Извини, не могу, – твердо сказала я. Пусть свои розовые сопли Зарецкий расхлебывает сам.

– Ох… Так и знала. Извини, что я вмешиваюсь в твою личную жизнь. Но скажи… У тебя что-то серьезное с Полиной? Из-за этого ты мне отказываешь? – спросила девушка, закусив губу.

О нет, опять любовные разборки!

– Нет у нас ничего, – пожала я плечами.

– Вы вместе гуляли…

– И что? – Я попыталась по привычке отбросить назад волосы, но рука мазнула по воздуху. Пришлось делать вид, что чешу затылок.

– Я думала, вы встречаетесь, – рыжекосая смотрела мне прямо в глаза, явно желая знать правду.

Я лишь покачала головой.

– Тогда… Тогда почему ты стал отталкивать меня? Я тебе так не нравлюсь? – выпалила она.

– Не в тебе дело, – почти мягко сказала я, подавив желание отомстить за ее слова обо мне, но благородно сдержалась.