– Пора, – согласилась Настя.

– Не поедем в универ. Сразу поедем к Джульетте. Я сейчас возьму ключи.

– Поедем, – упрямо мотнула головой Настя. – Иначе ты не получишь свой полуавтомат, – насмешливо добавила она, – и достанешь меня нытьем.

Ярослав пожал плечами. Он взял ключи и, критически оглядев подругу по несчастью, велел ей переодеться. На этот раз одежду выбирала Настя. Ей сначала приглянулся темно-синий элегантный костюм, который Зарецкий надевал раз в самых исключительных случаях, поскольку официальную одежду терпеть не мог. После Настя выбрала брюки и футболку-поло, однако Яр вновь лишь покрутил у виска, заявив, что так позориться не собирается. Настя, помня, как Зарецкий мучал ее дома с одеждой, тоже уперлась рогом. Сошлись на консенсусе: Настя согласилась надеть черные джинсы, однако от нежно-голубой рубашки-поло, которая в ее глазах была элегантной, не отказалась.

Попрощавшись с Маргаритой Сергеевной, которая изумилась, увидев на сыне собственный подарок, от которого он ранее упорно отбивался, заявляя, что не собирается таскать голубые вещи, Ярослав и Настя спустились вниз, в подземный гараж, где стояла машина парня. Машину подарили родители, и Яр обожал свою красную «Мазду», не слишком новенькую, ибо отец считал, что негоже баловать сына дорогими машинами, но и не проблемную. Егор, правда, утверждал, что сначала надо хорошо научиться водить на «механике», а уж потом брать «автомат», но Яр не был с ним согласен.

– Кто сядет за руль? – спросила Настя, останавливаясь около автомобиля и оценивая ее взглядом.

– Я, естественно, – отозвался Ярослав с недоумением.

– Права выданы не на меня, вернее не на мое лицо, то есть не на Анастасию Мельникову, – сказала девушка, – а на Зарецкого Ярослава… как там тебя по батюшке?

– Игоревич, – буркнул тот.

– Если ты, Ярослав Игоревич, сядешь за руль, то первый же остановивший тебя полицейский оштрафует тысяч на тридцать. Или вообще арестует на пятнадцать суток, – нахмурилась я.

– Надо вписать тебя в страховку, – буркнул Яр и тут же поправился: – Вернее меня. И вообще, я тебе свою машину не доверю.

– А вот и зря, – покачала головой Настя. – Я не самый лучший водитель, но стараюсь быть осторожной, если за рулем.

– Все равно.

На водительское сиденье все-таки сел Ярослав. Для того, чтобы удобно устроиться, ему пришлось двигать кресло и менять положения зеркал заднего вида – Настя все-таки была ниже его.

– Штраф платить сам будешь, – пригрозила Настя.

Ярослав не ответил, завел машину и аккуратно стал сдавать задом. Он вырулил из гаража и, выехав из жилого комплекса, направился в сторону проспекта.

Вновь воцарилась тишина.

Чтобы разрушить ее, Яр включил радио, и из динамиков послышались знакомые звуки старой песни – той, которую любила Даша.

«Воспоминание».

Воспоминание стало светом.

Лучом серебряным в грудь вонзилось.

Я потерял тебя в небе где-то.

В душе нашел злой судьбе на милость.

Заплачет небо, роняя звезды…

Я никогда тебя не забуду.

Забраться в вечность – всегда не поздно.

А двери к жизни найти есть чудо.

* * *

Я подозрительно косилась на Зарецкого, сидевшего за рулем. Он вцепился в него обеими руками и напряженно посматривал по сторонам. Мне он говорил, что из-за моих коротких рук и ног ему, видите ли, неудобно вести машину, но я-то знала, что он сам не самый уверенный водитель. А я со своими якобы короткими руками и ногами с управлением машины справлялась достаточно хорошо, хоть и водила крайне редко. Но спорить с Ярославом я не стала – не самое подходящее время.

Честно говоря, то, что он рассказал мне о Даше, меня потрясло, хоть я и знала, что она спрыгнула с крыши многоэтажного дома.

Мне было и неловко, и страшно, и больно. И сердце сдавила жалость. И к Даше, и к Ярославу, и к его маме…

Такие вещи не должны случаться. Дети не должны погибать. И другие дети не должны становиться свидетелями их смерти.

В какой-то момент я почти воочию увидела это все: и полутемный двор с мигающим фонарем, и лежащую на земле Дашу, и Ярослава, который кричал… Не знаю, что это было – разыгравшееся воображение или мозг Ярослава подсунул мне картинки из прошлого, но это было жутко.

Из-за некоторых особенностей восприятия Ярослава все то, о чем он рассказал, я чувствовала острее, и, честно говоря, мне было ужасно не по себе. Я предпочитала молчать, то и дело глядя по сторонам в поисках полицейской машины. Однако нам повезло – до самого университета нас никто не остановил. Выходя из автомобиля, я облегченно вздохнула.

– Отсидишь одну лекцию – и свободна, – напутствовал меня Ярослав, высунувшись в окно. – А я тебя буду ждать в машине.

– А завтра? – спросила я.

– Что – завтра? – не понял он.

– Ты же не можешь пропускать занятия все время. Да и мне тоже нужно появляться в университете, – ответила я, чувствуя, что на меня смотрят.

– Надеюсь, до завтра мы поменяемся обратно, – отозвался Ярослав, в котором явно жил тайный оптимист – я, например, рассчитывала на худшее. – Иди. И не позорь меня. Ни с кем не разговаривай. Не встревай в драки, – хмыкнул он.

– Не беспокойся, – отозвалась я, держа в руках его рюкзак.

– Закинь его на плечо, не ходи, как идиот, – велел Зарецкий. – И я тебя умоляю, не своди ноги вместе и не жеманься. Не хочу, чтобы обо мне потом пошла слава.

– Она о тебе и так идет, – отмахнулась я.

– Аудитория два – семнадцать, – напутствовал Ярослав в который раз, решив, что у меня такая же плохая память, как и у него. – Садись куда-нибудь назад. Не отсвечивай. И давай быстрее, скоро пара начнется уже.

Я неловко закинула рюкзак на одно плечо и пошла к зданию корпуса, в котором учились юристы. Была перемена, поэтому многие студенты стояли у крыльца: кто-то смеялся и громко говорил, кто-то курил втихушку, а кто-то обсуждал вопросы по учебе, держа в руках кучу распечаток – типичная студенческая атмосфера, легкая и ненапряжная.

Я, стараясь сделать походку как можно более размашистой, шагала вперед, и мне было немного страшно. Казалось, что сейчас все обернутся на меня и поймут, что я – ненастоящий Ярослав Зарецкий. Однако этого не случилось. Никто особо и не обратил внимания на студента в голубой рубашке-поло, джинсах и с рюкзаком за плечом. Тем не менее ощущение, что за мной наблюдают, не пропадало. Я даже несколько раз оглянулась, но никого не заметила.

«Ярослав», – услышала я вдруг и замерла – в меня чуть не врезалась девушка, идущая следом. На губах появился странный вкус малины и чего-то кислого и не особо приятного.