— Нет здесь, внизу, никого. Клади, тебе говорят!

— Ладно, уговорила, — нехотя согласился рыцарь. Он снял с плеча трофеи и прислонил их к стенке рядом с дверным косяком. — Теперь довольна?

— Совсем другое дело, — похвалила Анюта. — Вот теперь пошли.

— Эй, удальцы, далеко ли собрались? — недовольный гномий бас прогремел в темноте раскатом грома. И тут же с полдюжины широких холодных лезвий уперлись в животы и бока людей.

Анюта испуганно взвизгнула и еще теснее прижалась к Маху.

— Ну-ка цыц! — пригрозил тот же гномий бас. — Нечего у меня тут визжать, все одно не разжалобишь. Раз отважилась в чужой дом без спросу хозяев забраться, смоги теперь за проступки свои наказание суровое принять.

— Уважаемый, ты погоди с наказанием, — запротестовал Мах. — Прежде чем топором махать, выслушай.

— Еще ворье всякое я не слушал, — фыркнул гном.

— Что!? Кого эта ты посмел назвать ворьем, гном!? — взорвалась праведным гневом Анюта.

Никак не ожидавший такого яростного отпора от молоденькой девушки гном опешил и замешкался с ответом. Чем не преминула воспользоваться пленница, продолжая отчитывать злобного хозяина:

— Нас, благороднейших из благородных, ворьем обозвал! Ах ты, нахал! Да ты!.. Ты!.. Ну-ка живо веди нас к нашему королю! Ты меня понял!? К его величеству Савоклу. Он здесь, в этом доме, мы знаем. Веди! Эй, я к тебе обращаюсь! Гном, ты где? Ау! Язык, что ли, проглотил?

— Добром прошу, уйми свою бешеную девку, — потребовал невидимый гном и, для острастки, ткнул Маха обухом топора в грудь.

Рыцарю ничего не оставалось, как, сжав зубы, стерпеть оскорбление. Непроглядный мрак гномьего дома лишил призрачного воина главного козыря — стремительных перемещений, без которых от верного меча на боку было не много толку. Увы, как ни грустно это было осознавать, но Маху пришлось смириться с тем фактом, что сейчас он так же, как и его безоружная спутница, был полностью во власти негостеприимных хозяев.

— Девку!? Ты обозвал меня девкой?! — снова затараторила оскорбленная девушка. — Меня, благородную Анюту, дочь графа Палуча и любимую женщину великостальского короля, ты назвал девкой? Ах ты ничтожный, жалкий гном!

— Все, мое терпение лопнуло, — рявкнул злодей. — Братья, проучим эту нах… Что? — Оборвав фразу на полуслове, он вдруг понизил голос до таинственного шепота и зашушукался с кем-то в темноте.

Почувствовав, что сейчас решается их судьба, оба пленника обратились в слух. Целиком секретный разговор гномов им подслушать не удалось, но отдельные обрывки фраз до них все же долетели:

— …аги кня… …строго… …вести на… …ление не мое… …раз так… …едай его… …чать перед…

Без сомнения, гномы о чем-то яростно друг с другом спорили, но по крохотным обрывкам невозможно было догадаться, о чем именно. К счастью, долго ломать голову над этой тайной Маху с Анютой не пришлось.

Наконец перешептывающиеся гномы пришли к какому-то взаимному согласию и замолчали. На несколько секунд, которые показались несчастным пленникам вечностью, в доме повисла напряженная тишина.

— Благородная Анюта, — хорошо знакомый недовольный гномий бас снова прогремел в темноте раскатом грома, — приношу вам самые искренние извинения. И вам, барон Мах, тоже.

Гном еще не закончил говорить, а угрожающие пленникам топоры отодвинулись от боков и животов несчастных и сгинули в темноте. Молчаливые стражи, утратив интерес к людям, уже не таясь, стали расходиться по своим делам. Послышалось чирканье спичек, в темноте вспыхнуло несколько крохотных огоньков, потянуло ароматным дымком трубочного табака.

— Мы принимаем твои извинения, любезный, — за обоих ответила вновь повеселевшая Анюта. — Кстати, как тебя зовут? А то, согласись, как-то несправедливо получается, ты наши имена знаешь, а мы…

— Варли, — поспешил удовлетворить любопытство словоохотливой барышни гном.

— Варли, а откуда ты узнал мое имя? — спросил Мах. — С Анютой понятно, она представилась. Но я-то ведь тебе ничего о себе не говорил.

— Мне вас представил один из братьев.

— А он откуда узнал мое имя?

— Ему сказали…

— Кто?

— Извините, барон, но я не могу ответить на этот ваш вопрос.

— Это еще почему?

— Мах, ну чего ты к нему прицепился, — вмешалась заскучавшая Анюта. — Ну узнал тебя кто-то из гномов и узнал. Эка невидаль! Ты как-никак призрачный воин, друг короля и благородный барон, а не босяк какой-нибудь неприметный… Варли, ответь-ка лучше мне: когда ты поведешь нас к нашему королю?

— Немедленно. — Гном запалил факел и поднял его над головой. — Господа, прошу следовать за мной.

Огонь высветил ровные каменные стены небольшой прихожей.

— Погоди чуток, дай хоть глаза к свету привыкнут, — взмолилась Анюта, укрывая лицо руками.

— Все-таки никчемные вы, люди, существа, — не удержался от упрека гном, остановившись в дверном проеме. — Плохо к жизни приспособленные. В темноте не видите. От яркой вспышки слепнете.

— Но-но, полегче, — пригрозил гному рыцарь, при свете огня к нему быстро вернулась уверенность в своих силах. — Нечего всех под одну гребенку. У меня с глазами полный порядок, так что все нормально. Анюта сейчас обопрется о мою руку — вот так, отлично!.. Ну, чего встал, веди дальше.

Следом за гномом люди вышли из маленькой прихожей и оказались в просторной гостиной, занимающей целиком весь первый этаж. Одного факела было явно недостаточно для более-менее нормального освещения столь огромного помещения, поэтому единственным, что Мах с Анютой толком здесь смогли рассмотреть, был отполированный до зеркального блеска гранитный пол. Гостиную люди и гном пересекли по диагонали. В самом дальнем ее углу обнаружилась винтовая лестница, по которой, следом за проводником, гости поднялись на второй этаж. Там они оказались в узком коридоре со множеством дверей.

Варли подвел рыцаря и девушку к одной из дверей и решительно замолотил по ней кулаком. Когда из-за двери донеслось приглашение войти, гном проворно отскочил в сторону и погасил свой факел. Коридор, как призрак, мгновенно исчез в непроглядной тьме.

— Эй, что за шутки? — напрягся в ожидании очередного подвоха Мах. — Зачем ты это сделал?

— Там огненный свет ни к чему, — донесся из темноты знакомый гномий бас. — Сейчас сами все увидите и поймете. Да входите же, они не любят ждать!

Мах легонько толкнул дверь, и она плавно отошла в сторону, явив их с Анютой взорам следующую потрясающую картину.

Небольшая комната была разделена на две равные половинки, одна из которых освещалась ярким дневным светом, неведомо каким образом просочившимся в лишенный окон дом, а вторая скрывалась в точно такой же, как и везде в гномьем доме, непроницаемой глазу темноте. Без сомнения, при создании этой роскошной иллюзии не обошлось без магии.