Хаггарес тут же встрепенулся, распахнул глаза и суматошно осмотрелся, но так никого и не увидел.

Ранхаш осторожно опустил девушку на постель и ненадолго замер, нависнув над ней. Усталый, полный боли взгляд девчонки почему-то горел надеждой, но мужчина так и не смог понять, что же она так хочет.

А Майяри на краткое мгновение нестерпимо остро захотелось, чтобы харен обнял её. В его объятиях наверняка было бы тепло и спокойно. И боль бы ушла. Но оборотень отстранился и аккуратно стащил с неё штору.

– Давай её сюда, – потребовал Шидай. – Над входом прибью, чтоб меньше дуло, а то тут такие сквозняки гуляют.

Вопреки угрозам, морозить девчонку лекарь не хотел.

Пока Ранхаш заворачивал слабо шевелящуюся и морщащуюся девушку в одеяло и разжигал потухший камин, Шидай приладил, как смог, дверь на место и завесил вход шторой. Сразу стало уютнее. Комната, залитая ровным бледным светом волчьего месяца и отблесками огней, которые до сих пор полыхали в разрушенной части дворца, кажется, даже стала теплее. В камине, потрескивая, вспыхнул огонь, причудливыми и совсем нестрашными тенями заплясав по стенам, и Майяри, почувствовав дикую усталость, сонно прикрыла глаза.

– Так, что тут у нас? – над ней навис недовольный Шидай.

Пальцы его проворно скользнули под голову девушки и ощупали её затылок. Та зажмурилась, ожидая чудовищной боли, но всколыхнулась только дурнота.

– Тут всё нормально…

– Точно? – засомневался Ранхаш.

– Винеш по спинам и головам лучший во всей Салее. И тяп-ляп свою работу он никогда не делал. Не отвлекли бы, может, ещё и кое-какие последствия сотрясения убрал бы. Но у хайнеса нервный срыв, и он когтями слуг подрал. Ещё бы! Перепуганные дети ревут, успокаиваться не хотят… Тут любой бы зверь с родительскими инстинктами с ума сошёл бы.

– А рёбра?

– Ребро. Одно, – дотошно поправил Шидай. – Я его сам залечил, ну… по понятным причинам. Мы же не хотим показывать грудь незнакомым дядям, да? – лекарь улыбнулся Майяри, и та, ответив неуверенной улыбкой, едва заметно отрицательно качнула подбородком. – А сколько мы связок растянули… Майяри, ну неужели нельзя было быть аккуратнее? Хотя бы с коленками. Видела бы ты, как они у тебя распухли. Спасительница, мать твою… Ещё и стражу усыпила. Тебе теперь от родства с Вотыми никак не отвертеться: вместе с ними будешь записана в ряды тех, кого хайнесу стоит больше всего опасаться. И как только умудрилась, а? Мы, пока от разрушенного крыла бежали, ни одного бодрствующего оборотня не встретили.

Заметив кривую печать, Ранхаш присмотрелся к ней и малость озадачился.

– Шидай… – голос харена прозвучал напряжённо. – Взгляни-ка.

Лекарь разогнулся и, вытянув шею, присмотрелся к начерченному. Брови его слегка приподнялись, и он подошёл ближе.

– И зачем ей печать детской тюрьмы? – на лице Шидая отразилось искреннее недоумение. – Да ещё и такая кривая… А это чьи портреты?

Мужчина носком сапога коснулся одного из четырёх знаков, украшавших печать по краям. Больше всего они были похожи на смутно знакомые, почему-то рогатые рожи.

– И чё ей там в её бреду-то видится? – с искренним любопытством выдохнул оборотень.

– У меня бред?

Мужчины слегка настороженно посмотрели на приподнявшуюся на локтях девушку. Запавшие глаза девчонки испуганно блестели, а губы дрожали, и смотрела она только на харена.

– Вы же не уйдёте? – тихо-тихо спросила Майяри.

Ставшее таким чувствительным сердце Ранхаша сжалось от томительной жалости. В голосе девушки слышался – а может, ему только казалось, что слышится, – страх. Подхватив стул, оборотень направился к постели и сел совсем рядом с Майяри. На лице той отразилось облегчение, но испуг всё ещё продолжал блестеть в её глазах.

– Не уходите, пожалуйста, – попросила она. – Я могу опять всё забыть. Проснусь и… а… нет вас. И я не вспомню, что вы здесь были.

– Я буду здесь, когда проснётесь, – пообещал Ранхаш. – Спите спокойно.

– Вы злы на меня, да? – харен не успел ответить, как Майяри торопливо, глотая слова, продолжила: – … только не уходите… Вы накажите… потом… но…

– Я не злюсь, – голос мужчины прозвучал ровно, его глаза в темноте светились мягко, да и в теле его не было никакого напряжения. – И наказывать вас не буду.

– Зато я злюсь, – Майяри перевела испуганный взгляд на Шидая. – Идиотка! Штурмовать дворец на драконе, свалиться через крышу внутрь, поднять на уши всю стражу, едва не размазаться по стене… Могла бы, раз такая сильная, прикрыться нормальным щитом от взрыва!

– Но это же мой взрыв…

– Ранхаш! – лекарь напряжённо посмотрел на сына.

– Бредит, – спокойно отозвался тот. – Ты пришёл как раз в тот момент, когда мы закончили исследовать остатки артефакта и определяли свои дальнейшие действия.

– Надеюсь, я не сильно тебя отвлёк? Всё успели решить? – обеспокоился Шидай.

После того, как его выставили за порог, не позволив остаться с «подозреваемой», лекарь сразу же направился за Ранхашем, чтобы тот донёс до хайрена Узээриша их возмущение. Отлучился вроде бы ненадолго, но Майяри этого времени вполне хватило.

– Почти всё. Внутри шкатулки, в футляре с механизмом, обнаружили взрывную печать. Очень сложную, ещё будут разбираться, как она работает и почему при проверке маги и артефактчики ничего не обнаружили. Они проверяли шкатулку несколько раз, запускали и просматривали сказки до самого конца, но шкатулка отработала без нареканий. Завтра будут вести беседу уже с хайреном: что и как они сделали и почему что-то не сделали.

– То есть Майяри не угрожает месть хайнеса за разгромленный дворец?

– Нужно ещё послушать причину, по которой она прилетела сюда. Как она поняла, что происходит что-то нехорошее. Здесь все очень подозрительные. Но, – Ранхаш посмотрел на сонно моргающую девушку, – думаю, можно уже не опасаться. Она никого не убила, под обломками разнесённых ею стен никто не погиб. Отделались ссадинами, ушибами и испугом. А вот взрыв разнёс бы треть дворца и ещё треть пошла бы трещинами. Про жертвы можно не говорить.

– А сейчас они есть? Шкатулка вылетела в дворцовый парк.

– Пара слуг и дворцовая стража отделались сильными ожогами. Гуляющих в парке не было, в этот момент как раз поздравляли именинников, и все собрались в зале. И ещё у одной престарелой сарены не выдержало сердце, когда в её спальне вышибло взрывом окна. Единственное, меня беспокоит, что шкатулка была подарком от сестры хайнеса. Отношения между ними прекрасные, вряд ли кто-то посчитает возможным подозревать хайрени Изаэллаю. Скорее уж кто-то хотел внести разлад в семью хайнеса. И тогда подозрительными могут стать все, кто оказался замешанным в эту историю, – Ранхаш опять посмотрел на девушку, но та уже спала, обеспокоенно хмуря во сне брови.