И тихо рассмеялся, отметив не по-звериному разумный взгляд волка.

Главный маг хайнеса казался мужчиной совершенно уверенным в себе, спокойным и выдержанным. Высокий, несколько худоватый и с безупречной выправкой, выдающей бывшего военного, оборотень с почти полностью седой головой и окладистой бородой, самой примечательной частью которой были усы: длиннее самой бороды и с тонкими, аккуратно постриженными кончиками. Выглядел господин Рийван очень и очень солидно, даже впечатляюще. Но в серых глазах едва заметно вспыхивало беспокойство.

А вот главный артефактчик хайнеса, господин Олеш, даже не пытался выглядеть невозмутимо. Невысокий худощавый мужчина с чёрными волосами смотрел мрачно, бледный цвет лица и тёмные круги говорили о бессонной ночи, в голубых глубоко посаженных глазах горела самая настоящая злость, а тонкие губы нервно подёргивались.

– Мы проверили подарок хайрени Изаэллаи, следуя всем предписаниям, – артефактчик шипел сквозь зубы, но раздражала его не сама необходимость отчитываться, а причина. – Согласно им артефакты, сложность изготовления которых не позволяет полностью разобрать их без ущерба для механизма, проверяются другими возможными способами и разбираются, если при проверке всё же возникнут какие-то подозрения. Мы запускали шкатулку пять раз. И просматривали до конца. Я присутствовал при этом лично. И господин Рийван тоже.

– Да, я был там во время всех проверок, – степенно кивнул маг. – Моё присутствие, впрочем, было необязательно: работа с артефактами – это вотчина Олеша. Но уж больно любопытна была шкатулка. Потрясающее магическое мастерство и изумительная тонкость работы. Я изучил все её доступные места, но ничего подозрительного не нашёл.

Хайрен Узээриш нахмурился и бросил взгляд на харена Ранхаша, сидевшего в кресле по правую руку от него. Разговор проходил в просторном кабинете самого наследника, но не за столом, а рядом с длинным, во всю стену, книжным стеллажом, где хайрен распорядился поставить кресла, чтобы вести более обстоятельные беседы. Рийван и Олеш, впрочем, предпочли остаться на ногах: первый, несмотря на невозмутимость, был слишком напряжён, а второй – слишком раздражён и предпочёл присесть на край подоконника.

– Где определяется количество проверок? Это прописано? – поинтересовался харен.

Господин Ранхаш выглядел возмутительно свежо, хотя вместе с хайреном, господином Рийваном и господином Олешем полночи провёл, разбираясь с последствиями взрыва, а потом ещё нянчась со своей дурной воспитанницей. Хотя по дворцу уже поползли слухи, что, мол, и не воспитанница она ему. Харен к своим годам даже ученика не завёл, хотя был дареном теней, а тут воспитанница, да ещё бывшая подозреваемой по делу, а потом ставшая невестой его брата. Скорее уж охраняет законную добычу братца, Вотые вообще на невесток жадные.

– Нигде, – мрачно ответил артефактчик. – Количество проверок всегда определяю я перед началом. И я никогда никому не говорю, сколько раз буду запускать артефакт.

Ранхаш задумчиво опустил ресницы. Значит, версия, что разрушительное действие артефакта должно было запуститься после определённого количества раз проигрывания шкатулки, отпадает.

– Моя воспитанница утверждает, что в городе почувствовала плохую магию. Испугавшись, даже решила, что это тёмный хаги. Дворцовые маги ничего не ощутили?

– Увы, господин, но мы не хаги, – Рийван с сожалением покачал головой. – Мы чувствуем магию, но понять, что она… м-м-м… плохая, не можем. Увы и увы. Говорят, у хайрена Игренаэша были какие-то методы… – маг осёкся и с опаской посмотрел на наследника.

Тот недовольно нахмурился, но в ответ на вопросительный взгляд Ранхаша пояснил:

– Отец рассказывал, что его дядя, хайрен Игренаэш, действительно мог что-то подобное. В его время магическая защита дворца была на высоте.

Ранхаш знал это. Хайрен Игренаэш был знаменитейшим магом и артефактчиком, оснастившим дворец такой защитой, что в других магах правящая семья просто перестала нуждаться. Но после смерти хайрена, не успевшего оставить преемника и хотя бы записи, в которых бы он поведал о тайне своих изобретений, эта защита пришла в упадок. И дворцовые маги до сих пор не могли восстановить её на достойном уровне или придумать что-то похожее.

– Хайнес не думал обратиться к хаги, к наиболее расположенным к его власти общинам, за помощью? – осторожно утонил Ранхаш.

– Это невозможно до тех пор, пока они упорствуют и отказываются выдать местонахождение его сестры, – Узээриш поджал губы.

Поднятая тема ему явно не понравилась. В принципе многие темы, связанные с правлением прежнего хайнеса, во дворце были под негласным запретом.

– Хайрени Изаэллая уже что-то сказала?

С сестрой хайнеса Ранхаш столкнулся ещё ранним утром. Женщина, не замечая никого, бежала по коридорам дворца в сторону покоев хайнеса. Прекрасное её лицо искажал ужас, а щёки покрывали красные, уже знакомые Ранхашу пятна.

– Она ничего не знала. Заказала шкатулку у мастеров-артефактчиков, а после получения велела своим магам проверить, что работа выполнена на совесть. Как я уже говорил, доверие к хайрени Изаэллае безоговорочное, – Узээриш тяжело посмотрел на Ранхаша. – Мы думаем, что кто-то хотел специально навести подозрения на неё. Тётя вчера отлучилась с праздника и в момент взрыва её не было во дворце. Её сын упал со взбесившегося дракона и сломал обе ноги.

– И всё же её причастность нужно проверить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Харен, мы не поручаем это дело сыску, – наследник холодно воззрился на Ранхаша. – Наша семья сама проведёт расследование. И я прошу вас не вмешиваться в наши дела. Ваша воспитанница появилась очень вовремя, и мы благодарны ей, но с остальным мы разберёмся сами.

– Ваше право, – не стал настаивать Ранхаш. – Когда я могу забрать свою воспитанницу?

– Если пожелаете, сегодня. После разговора, конечно же.

– Разумеется. Вы побеседуете с ней сегодня.

– Ну мне бы не хотелось беспокоить больную девушку, особенно после такой бурной ночи… – уголки губ хайрена приподнялись в улыбке. Щемяще острый страх за брата и сестру, охвативший его, когда мужчина увидел девушку на пороге детской, уже прошёл, и Узээриш, ещё несколько раз прокрутив ночное происшествие в голове, счёл его даже забавным. Самую чуточку.