24

См. рецензию на книгу «Китайские волшебные и народные сказки» (наст, изд., т. 1, с. 427).

25

Carter A. Borges the Taxonomist. Р. 47.

26

См. его во втором томе наст, изд., с. 366–369.

27

Видимо, резюмируя похожую смысловую коллизию, Мераб Мамардашвили и Александр Пятигорский говорят о символе-вещи в противоположность символу-знаку, см.: Мамардашвили М.К., Пятигорский А. М. Символ и сознание: Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. М., 1999. С. 125–129.

28

Он приводит ее в предисловии к томику «Калифорнийских рассказов» — см. наст, том, с. 383).

29

Например, в рецензии на книгу стихов Сильвины Окампо «Перечисление родины»: «…если судить по многовековым свидетельствам литератур Запада, европейский человек с трудом различает краски и формы мира» (Jorge Luis Borges en el «Sur». Buenos Aires, 1999. P. 256).

30

Ср. также в предисловии к книге Кэрролла о противоположности сознания и зрения: «…сознавать, усматривать какую-то мысль — не совсем то же, что воспринимать зрением физический объект» (наст, том, с. 414). О значении зрительного в европейской культуре см.: Jenks С. The Centrality of the Eye in Western Culture // Visual Culture. London; New York, 1995. P. 5—25, а также другие статьи этого сборника.

31

' Перечисление, как известно, одно из лекарств от бессонницы, то есть опять-таки символический пропуск в иную реальность, реальность «другого» — Наподобие стеклянного шарика магнетизеров или борхесовского Алефа (содержание которого, как помним, тоже передается непредставимым перечнем).

32

См.: Borges J. L. Prólogos. Buenos Aires, 1975. P. 42.

33

Это противоположно концепции фантастического, развитой в известной книге Цветана Тодорова, где поэзия из сферы фантастики заведомо исключена, поскольку в основе фантастического, по Тодорову, нарушение нормы правдоподобия (видеть-верить), а эта норма к поэзии неприменима; см.: Тодоров Ц. Введение в фантастическую литературу. М., 1997. С. 43–55.

34

«Поэма из одного слога может быть не проще „Божественной комедии“ или „Потерянного рая“. Сутра „Сатасагашрика“ излагает учение в ста тысячах строф, „Эксаксари“ — в единственном звуке „а“. В нем весь язык со всеми своими смыслами и вместе с тем — последнее упразднение смысла и языка. И мира» (Пас О. Поэзия. Критика. Эротика. М., 1996. С. 128–129). Речь здесь, понятно, о смысловых пределах, своего рода основах литературы как утопии и отдельных, частных и условных образцах ее утопических притязаний, лишь тяготеющих или стремящихся к тому или иному полюсу.

35

См. наст, изд., т. 2, с. 736–737.

36

Мандельштам, говоря о «поэтической материи» (понятие, кажется, сопоставимое с тем, что я здесь называю «сознанием»), уподобляет организационную, «орудийную» работу поэта дирижированию оркестром и пишет о дирижерской палочке: «…эта неуязвимая палочка содержит в себе качественно все элементы оркестра. Но как содержит? Она не пахнет ими и не может пахнуть. Она не пахнет точно так же, как химический знак хлора не пахнет хлором, как формула нашатыря или аммиака не пахнет аммиаком или нашатырем» (Мандельштам О. Разговор о Данте // Мандельштам О. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 240). Поэтическая материя, как и музыкальная, требует своей условной формы записи и существует лишь в исполнении; такой же условной записью, способом организации для «сознания» выступает литература, книга, которая требует прочтения, читательского исполнения, без этого оставаясь всего лишь «вещью среди других вещей» (Borges J. L. Biblioteca personal. Madrid, 1997. P. 8).

37

Almeida I. «Le Congrès», ou la narration impossible // Variaciones Borges. 1996. № 1. P. 67–87. Вообще говоря, в европейской традиции это принцип построения не столько прозы, сколько поэзии, причем поэзии наиболее сознательной, последовательной, радикальной в осуществлении «поэтического принципа». Так, например, в переводе 105-го шекспировского сонета, чья тема — неизменность любви, Пауль Целан, как подчеркивает один из его лучших исследователей, не описывает «постоянство», «верность» вслед за традиционно-риторическим описанием их у Шекспира, а делает их принципом и стержнем построения своего стихотворного перевода: «В целановском переводе поэт не говорит о своей „теме“, ее „разработке“ и „границах“, но вместо этого вся организация его стиха подчинена требованиям именно этой темы, именно этой объективной цели» (Szondi Р. On textual understanding and other essays. Minneapolis, 1986. P. 178).

38

Standish P. «El Congreso» in the works of J. L. Borges // Hispanic Review. 1987. Vol. 55. P. 350.

39

Книге «Эваристо Каррьего» предшествует эпиграф из Де Куинси: «…разновидность истины, но истины не единой и стержневой, а частичной и побочной» (Borges J. L. Obras completas, 1923–1972. Madrid, 1977. P. 99). О значениях центрального и периферийного в сознании и поэтике Борхеса (в частности, в построении книги «Эваристо Каррьего») см. предисловие к первому тому настоящего издания.

40

«В доме Садху», «За оградой», «Врата Ста Печалей» (англ.).

41

Каждое новое издание которого заставляет скорбеть о прежних (франц.).

42

Блажен тот, кто… (лат.).

43

Уточнении, выяснении (франц.).

44

Чересчур загромождено (франц.).

45

Ваша позиция определена (франц.).

46

Слова, слова, слова (англ.).

47

Моя позиция определена (франц.).

48

К собственной слепоте (англ.).

49

Вероисповедание врачевателя (лат.).

50

Эта строка на средневековом английском языке значит приблизительно следующее: «Крепость, павшая и стертая до пламени и пепла». Она — из замечательной аллитерационной поэмы «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь»{599}, которая сохраняет первобытную музыку саксонской речи, хотя и создана через несколько веков после завоевания Англии под предводительством Вильгельма Незаконнорожденного{600}.

51

«Ходячие суеверия» (лат.).

52

В начале сотворил Бог небо и землю (древнеевр.).

53

«Рассказ священника» (англ.).

54

Перевод Л. Е. Остроумова.

55

Коли жив, кто