Резкий рост международной напряженности в связи с корейской войной, процесс европейской военной интеграции и события в Германии оказывали серьезное влияние на внутреннюю политику в Европе и Соединенных Штатах.[1221] Все это широко обсуждалось в 1952 году в ходе американской президентской кампании. Решение бывшего командующего союзными силами в Европе и командующего силами НАТО в Европе Дуайта Эйзенхауэра баллотироваться во многом проистекало из убеждения, что республиканский кандидат Роберт Тафт, сторонник «азиатского крена», игнорирует коллективную безопасность и необходимость перевооружения. Эйзенхауэр утверждал, что лишь он сумеет спасти НАТО и что Германией – «призом в нынешней международной игре», как он выразился в марте 1952 года – противники по выборам пренебрегают.[1222] Эйзенхауэр обещал «пойти в Корею» и завершить конфликт, который все больше воспринимался как «неправильная война не в том месте, не в то время и с неправильным врагом», по замечанию председателя Объединенного комитета начальников штабов, генерала Омара Брэдли.[1223] Еще Эйзенхауэр клялся «отпугнуть Советы» из Европы. Он победил на выборах с большим перевесом. В Советском Союзе вопрос о том, как справиться с ухудшающейся ситуацией в Германии, оказался в верхней части политической повестки дня после смерти Сталина в начале марта 1953 года.[1224] Правящая тройка его преемников – Георгий Маленков, Лаврентий Берия и Никита Хрущев – резко изменила курс в отношении ГДР и заставила Ульбрихта ослабить репрессии. Ему было приказано также немедленно прекратить «программу строительства социализма», в том числе отказаться от коллективизации в сельской местности. Этот шаг, инициированный министром внутренних дел Берией, был призван сократить поток беженцев на Запад. Всего несколько месяцев спустя он обернулся непредвиденными последствиями. Новые указания из Москвы раскололи немецких коммунистов на тех, кто, подобно Рудольфу Гернштадту, поддерживал объединение с Западом, и на окружение Ульбрихта, который опасался, что им пожертвуют ради стратегического усиления СССР. 17 июня 1953 года восточногерманские рабочие воспользовались новыми свободами и вышли на демонстрацию, требуя улучшения условий труда и даже объединения Германии. Ульбрихту в итоге пришлось обратиться к СССР с просьбой о вмешательстве, и это привело к многочисленным жертвам и появлению новых пятен на репутации Советского Союза. «Немецкая политика» Москвы в очередной раз провалилась. В конце того же месяца Берию арестовали по сфабрикованным обвинениям и казнили. У его падения имелось множество причин, прежде всего опасения, что он намерен расправиться со своими товарищами по партии, но именно провал «немецкой стратегии» Берии позволил врагам свергнуть прежде могущественного министра. Два года спустя Хрущев избавился от своего главного (после Берии) соперника, Маленкова, который был вынужден уйти в отставку с поста премьер-министра. В ЦК КПСС его обвиняли в сотрудничестве с Берией и одобрении либерализации политики в ГДР. Возвышение Хрущева к власти в Советском Союзе, другими словами, происходило на фоне борьбы за отстаивание жизненно важных интересов СССР, особенно в Германии.

В самой Западной Германии внешняя политика также определяла внутреннюю политическую поляризацию. Партии в составе правящей коалиции – умеренно консервативные Христианско-демократический союз (ХДС) и «Свободные демократы» (СвДП) – поддерживали ремилитаризацию и западную ориентацию Германии. Впрочем, находились и отдельные «диссиденты», например, министр внутренних дел в кабинете Аденауэра Густав Хайнеманн, который ушел в отставку в 1950 году из-за разногласий по поводу ремилитаризации, поскольку опасался новой войны и поскольку считал, что ремилитаризация ФРГ губительно скажется на перспективах немецкого единства. Другая крупная партия – номинально считавшиеся марксистами социал-демократы (СПГ) – категорически возражала против внешней политики Аденауэра, которого они обвиняли в том, что он «закрепляет» раздел Германии. Лидер СПГ, яростный ветеран Первой мировой войны Курт Шумахер, прилюдно назвал Аденауэра «канцлером на содержании у союзников». Немецкая общественность уважала Шумахера; вдобавок было распространено мнение, что предложения Сталина по объединению Германии следует хотя бы рассмотреть. Многие скептически относились к идее ремилитаризации и нередко формулировали свою позицию как «без меня» («ohne Mich»). В конце концов все же большинство одобрило внешнюю политику канцлера и приняло как данность, что Германия должна внести свой военный вклад в собственную безопасность. В начале сентября 1953 года Аденауэр одержал сокрушительную победу на федеральных выборах с громадным перевесом голосов. Разумеется, в первую очередь это было признание успеха его экономических мер, но также свидетельствовало об одобрении его непоколебимой приверженности Западу.

Британская политика тоже в значительной мере формировалась под влиянием нового витка международной напряженности после 1950 года. Резкий рост расходов на оборону (около 12 процентов ВНП) связывался с необходимостью трат на заморские базы, продолжением войны в Корее, разработкой атомной бомбы (та появилась у англичан в 1950 году) и защитой от возможного советского вторжения в Европу. Это вынуждало правительство к болезненным шагам по сокращению других государственных расходов. Когда весной 1951-го канцлер казначейства Хью Гейтскелл предложил ввести налог на стоматологическую и офтальмологическую помощь, чтобы покрыть затраты на перевооружение, министр труда Бевин подал в отставку в знак протеста. Его поддержали левые – Майкл Фут и Гарольд Уилсон. Лейбористская партия оказалась в глубоком кризисе. Правда, меры Гейтскелла не принесли результата, поскольку в сентябре 1951 года Великобритания столкнулась с кризисом платежного баланса, который во многом спровоцировало как раз увеличение расходов на оборону (не в последнюю очередь колоссальная стоимость содержания экспедиционного корпуса на Рейне).[1225] Приблизительно тогда же Великобритании официально уступила Германия с точки зрения экономических показателей.[1226] В октябре 1951-го лейбористы потерпели поражение на всеобщих выборах, на которых главным вопросом была внешняя политика – непопулярная война в Корее, расходы на перевооружение и слабость позиций на британском Ближнем Востоке. Сами лейбористы называли себя «партией мира», которая должна спасти нацию от кровожадных тори; консерваторы в ответ сетовали на падение международного авторитета Великобритании и осуждали политику «умиротворения» врагов. «Чей палец на [ядерном] курке?» – задавалась вопросом пресса. С конца 1951 года это в очередной раз оказался палец консервативного премьер-министра Уинстона Черчилля.