Мы не были близки при жизни, но стали после…

«… старое бамбуковое дерево… горшок… триста империалов… некому позаботиться о матери…»

— Идиот, какой же идиот, — шмыгнула я носом. — Кто будет хранить империалы в горшке? Только идиот…

Ревела я тихо. Давилась слезами, прикусывая кулак, чтобы не дай Великий, не услышал никто в коридоре.

Нельзя, нельзя, нельзя. Придут, будут опять спрашивать, спрашивать, спрашивать… а я просто не могу больше. И даже плетения не наложить!

Победа на вкус оказалась очень соленой. И — горькой. Очень.

Я подумаю об этом — завтра. Что делать с Даном, последствиями, как вести себя на допросе… завтра.

И напьюсь — дома. Наберу аларийского из запасов Маги, возьму пирожков, закроюсь в дальнем стойле на всю ночь, и запру двери конюшни.

Кольца, которые на меня нацепили Аксель и Фей-Фей — все сплошь защитные, падали на столик с негромким стуком.

Завтра. Всё — завтра.

День всегда сменяет ночь. За темнотой всегда приходит утро. И хотелось верить, что сейчас — был мой самый темный час перед рассветом.

Рассветом, который многие больше никогда не увидят. И Каро. Больше никогда не увидит, и никогда не улыбнется мне…

…гордо поправляя на лацкане белое солнце дознавателей.

Покойся с миром.

Хали-бад, через три дня после Прорыва шекков

Прием в честь закрытия Межшкольного турнира

Зал для приема был украшен траурными лентами по всем правилам и у каждого — обязательные повязки на рукаве — почтить смерть Наместника. Но в остальном, пользуясь тем, что порталы заблокированы, а может быть в качестве протеста — южане веселились. Совет кланов южного предела прибыл почти в полном составе. Единственные, кто ходили с постными и строгими лицами, пропуская танец за танцем — участники столичной команды и примкнувшие к ним, но явно желающие присоединиться к общему веселью — западники.

Седой магистр из Второго госпиталя Бель-ле склонился по-военному, приглашая на танец.

— Не знал, что у вас такой высокий статус, сира. Или мне стоит продолжать говорить — госпожа Су?

— Как вам будет угодно, — юбки взвихрились вокруг ног, когда старый целитель крутнул меня на повороте. Несмотря на возраст, силы у него в руках было ничуть не меньше, чем у Акса.

— Вы подумали над моим предложением? — Магистр настойчиво пытался поймать мой взгляд, но я успокаивающе улыбалась Кантору, который все последние дни пас меня с напряженным вниманием.

Круг, разворот, круг.

— Подумала, магистр.

— Что вы решили?

— Отказываюсь блокировать дар.

— Вы не сможете работать целителем с таким уровнем чувствительности. Эмпатия будет развиваться скачкообразно, думаю, вы знаете это сами, и однажды откат просто убьет вас. Вам придется выбрать — целительство или родовой дар, это сложный выбор, но поверьте мне…

— Вы никогда не жалели о своем решении? Вас… ведь уговаривали так же? Отказаться?

Круг. Разворот. Круг. Я била в небо и — попала.

— Мой дар по сравнению с вашим был слабым, очень слабым, — проговорил он так тихо, что я едва расслышала из-за громкой музыки. — И у меня не было выбора — откат случился, когда я заканчивал практику после десятого курса. И я не жалею. Не жалел ни одно мгновение. Потому что смог спасти многих.

Круг. Разворот. Круг.

— Из нас получаются лучшие целители, — добавил он гордо. — Лучшие. Вас ждет комиссия в столице и разбирательство в Гильдии, я буду присутствовать и могу поручиться за вас, могу предоставить записи, как вы работали в Бель-ле, и тогда…

— Я уже выбрала.

— Факультет изгоняющих? Это решение — поспешное, но молодости свойственна горячность. У вас дар исцелять сира! Дар! Поверьте, я всего два раза в жизни говорил такие слова. Но целитель, который ощущает всё, что происходит с пациентом — это плохой целитель, и…

— Поэтому я не буду плохим целителем. Я буду хорошим экзорцистом.

— Сира!

— Честь имею, — я присела в поклоне сразу, как только зазвучали последние такты музыки, и меня практически сразу перехватил Тир, уводя на новый круг.

Круг, разворот, второй круг, разворот.

— Что он хотел?

— Новую ученицу? — я едва заметно пожала плечами. — Магистр будет на гильдейском разбирательстве в Столице.

— Даны?

— Не объявлялись.

— Ты уверена?

— Тир!

Мою помолвку мы обсудили единожды — пришлось сказать ему и Марше под клятву о неразглашении, кто сломал мне пальцы, иначе Тир не оставил бы меня в покое — облако вспыхнуло подтверждая мои слова, глаза Марши стали беспомощными и круглыми. Кантор выругался. И больше к этому разговору мы не возвращались.

— И ты крохобор, Тир, — он крутнул меня резко — юбки взвились колоколом. — Каких-то пятнадцать империалов!

— А я должен отдавать свое золото Му? — парировал Тир. — Этот выкормыш Му совсем потерял чувство меры…

— Прости, совсем забыла. Империалы — не пахнут!

— Блау!

Круг, разворот, круг.

Танец больных. И у меня и у Тира были повреждены руки, но это совершенно не мешало наслаждаться вечером.

— И постарайся не влипнуть во что-то очередное, хотя бы четыре дня. Я сдам тебя на Севере из рук в руки и, наконец, выдохну!

— Можно подумать, ты напрягся!

— Ночей не спал, Блау!

— И — отодвинься! От взгляда Фейу у меня сейчас полыхнут юбки!

Вместо этого Тир назло прижал ещё ближе, сдул косую челку со лба, и с насмешкой крутнул так, что я почти потеряла равновесие, подхватив в самый последний момент.

Подхватил. Потому что пока мы были ещё на одной стороне. Но кто знает, как все повернется спустя несколько зим. Коалиция Фейу-Тиры — портальная арка, соединяющая эту сторону хребта с побережьем, и — кристаллы в шахтах клана «золотых». Через несколько зим — большая вода смоет часть берега, к этому моменту портальная арка на землях Блау будет достроена, а наша шахта… если повезет, заработает хотя бы на половину мощности.

Фейу и Тиры — Блау и Хэсау, конфликт интересов неизбежен. Но пока…

…менестрели играли, Тир кружил меня в танце, Марша энергично обмахивалась веером и следила за нами прищуренными глазами.

* * *

Арки обещали починить через четыре дня. Портальщики клялись и божились, представляли расчеты в Ратушу и Магистрат, вестники летали так часто, что от вспышек начинали болеть глаза.