— Тебе?.. — в ее голосе была пауза. — По-моему, я тебе только мешаю… — грустно усмехнулась Виолетта.

— Это я тебе дал понять?

— Нет, ты очень добрый… и заботливый… Но ты ангел, а я девка, которая все время тебя искушает…

— Ну, во-первых, левый из меня ангел: я демон шестой адской армии. И во-вторых, искушаю я себя сам, и все на свете мне в этом помогает… Знаешь, самое тупое — валить все на других, когда грех в тебе самом. А в-третьих… — Сергей замялся и понизил голос. — Я всей надежды лишусь, если потеряю тебя… Ты для меня самое ценное… Ты маленькая звездочка, единственная родная душа.

— Родная?.. — едва слышно переспросила она.

И он ощутил, что это был перелом. Тот перелом, который сокрушает даже самые перекорежившие события.

— Да, родная, — кивнул Сергей, щурясь. — Ты одна меня понимаешь в этом мире, единственная, с кем я могу поговорить… И я не представляю, что однажды вернусь домой, а тебя не будет. Я… не прощу себе этого никогда… Мне будет впору умереть за еще одну загубленную душу, которую я опять не смог уберечь.

— Сережа… — Виолетта повернулась к нему и, сдаваясь, обвила его шею слабыми руками. Сил для злости не осталось, сил для борьбы не было, и она капитулировала, оставляя все, как было сейчас. — Прости меня… Прости… Я ведь только о себе думала… А о тебе нет…

— Ничего… Ты не извиняйся… Я понимаю: тебе столько пришлось пережить, это не как мне… Ну, иди сюда… Маленькая моя, Тусечка, фиалка… — он прижался щекой к ее локонам. «Фиалка» — ведь именно это значило ее имя. — Пообещай мне, что ничего с собой не сделаешь…

— Я… я обещаю… Я клянусь, что буду здесь для тебя, как и раньше, — она прильнула к его груди, облизывая ссохшиеся губы.

Сергей с облегчением выдохнул. Жуткий фатализм, нависший над ними в последние полчаса, развеялся, оставляя о себе лишь тягостные воспоминания.

— Вот и хорошо, — вымученно, но нежно улыбнулся он.

— Я люблю тебя, я очень тебя люблю, — сказала Виолетта, утыкаясь в его рубашку.

— Я тоже, — ответил Сергей.

И по-прежнему пустой обман заменял ему счастье. Но здесь жизнь была не для счастья.

— Знаешь, — молвил он, — ты права. Я никогда не смогу понять то, что пришлось пережить тебе. Хотя, честно сказать, что-то кошмарнее этого трудно себе представить. Но, поверь мне, я испытываю хоть отдаленно, но сходное чувство, каждый раз когда иду на работу. Меня используют, заставляют делать то, что я не хочу, и я не могу противиться их воле. Я тоже чувствую себя по уши в грязи… Мне некуда убежать и спрятаться, я делаю свое дело для того, чтобы жить за счет грехов и страданий других. Мерзко…

— Да, я понимаю тебя… Извини, что я так сказала про тебя… Я знаю, что это неправда. Я — ужасная эгоистка…

— Ну ладно тебе. Хватит извиняться: ты передо мной ни в чем не виновата. И ты не эгоистка. Таких заботливых еще поискать надо.

— Спасибо, — Виолетта вздохнула тихо и с дрожью в ребрах.

Сергей почувствовал, что от этого вздоха у него едет крыша. Он тряхнул головой, выгоняя из нее назойливые мысли.

— Я так боюсь потерять тебя, — призналась Вика. — Сегодня, когда ты задержался, я чуть не обезумела…

— Да, это я нехорошо сделал… — согласился он невразумительно.

— Я ведь… Каждый день боюсь, что ты не придешь…

— Но почему?.. — не понял Сергей.

— Мало ли чего бывает… Может случиться что-то. Или ты передумаешь возвращаться… Ты же можешь найти… ну ты понимаешь… кого-нибудь лучше, кто будет больше достоин тебя…

— Виа, я еще раз повторяю: ты у меня одна, и другой нет и не будет, — произнес Сергей с расстановкой. — И со мной ничего не случится, поверь. Ежика голыми руками не возьмешь. Я увертливый и сволочной.

— Ты добрый… — печально улыбнулась Виолетта. — Знаешь, меня ведь все бросали… Наверное, потому, что я так часто просила не бросать… Ты только не подумай, что это шантаж, но мне кажется, я без тебя умру…

— Бросали не потому, что просила не бросать. А потому что они сами не знают, чего хотят. Я тебя не брошу, Виа, обещаю.

— Правда?.. Я тебе верю… И даже когда ты раскаешься…

— Ну, до этого мне пока далеко…

— …ведь ты должен будешь уйти на земное воплощение…

— Ты тоже раскаешься и уйдешь отсюда.

— Но я даже не знаю, как это…

— Не волнуйся, я тоже не знаю. Узнаем вместе.

— А что если… я не смогу?..

— Что за ерунда, конечно сможешь. Я тебе гарантирую лучше банковской гарантии.

— Но если все же я не смогу сделать этого вместе с тобой?.. — Виолетта подняла глаза.

— Значит, я буду ждать, пока сможешь, — проговорил он серьезно.

— Понятно… — вздохнула она, опуская взгляд. Слезы высохли на ее лице, и только дыхание продолжало оставаться неспокойным.

Сергей о чем-то оживленно думал.

— Знаешь, если ты так переживаешь за все, — молвил он, — то… — он помедлил, словно собираясь с мыслями, — я думаю, что для нас двоих будет лучше, если мы сделаем одну вещь, — Виолетта вопросительно посмотрела на него. — Нет, это, конечно, не повлияет на наши отношения. То есть на степень нашей близости, я хочу сказать.

«Елки-палки, надо же такое сморозить», — подумалось ему.

— Но чтоб ты была более уверена и спокойна, и чтоб я меньше дергался, — продолжал Сергей, — я предлагаю, чтобы мы поженились.

— Поженились?.. — еле различимо повторила Вика. Ее взгляд перемещался по его глазам.

— Да, поженились. Ты хочешь стать моей половинкой?..

— Твоей… половинкой?.. — Виолетта замолчала. Сергею показалось, что она то ли не может понять смысла его слов, то ли он окончательный кнехт и сегодня сделал что-то совсем обвальное.

— Да. Моей женой. Ты этого хочешь? — он не отступил от спокойного и внимательного взгляда голубых глаз.

— Я очень хочу… — Виолетта смущенно опустила подбородок.

— Я повторюсь, что это не поменяет сути наших отношений, но…

— Я поняла, — прервала его она. — А ты… этого хочешь?..

Казалось, она ставила его в тупик. А хотел ли он?..

— Да. Иначе бы не предложил.

— Тогда… я согласна, — тихонько кивнула Виолетта.

— Минутку… — Сергей обхватил ее запястье и провел рукой по безымянному пальцу. — Не ошибиться… Такой крошечный пальчик…

Виолетта увидела, как он тронул кончик носа и, закрывая глаза, отвел сжатую в кулак ладонь. Через несколько секунд напряжения, он разжал пальцы, и перед ней были два колечка.

— Давай надену, — Сергей вновь взял ее скованный стеснением локоть и почти безапелляционно надел колечко. — Теперь ты, — он отдал