– Ты где живешь? Там же, в «Аврааме Линкольне»? – перебил его Эл.

Иэн кивнул.

– И работаешь там же, где раньше, в Пало-Альто, техником-контролером? – продолжал Эл, не в силах понять, чем брат настолько расстроен. – Черт побери, если дела пойдут совсем из рук вон, эмигрировать можно, а на джаге играть… нет, нет, даже не упрашивай. Я ведь его уже сколько лет не брал в руки – с нашей последней встречи. Минутку!

Эл повернул пару ручек на пульте управления папулой. Существо у края тротуара послушно, неторопливо засеменило на место, в тень вывески.

– Надо же, – удивился Иэн, заметив папулу, – а я думал, их извели под корень.

– Так и есть, – подтвердил Эл.

– Но этот же, вон там, ползает, и…

– Это муляж. Кукла вроде марионетки, а управляю ей я, – объяснил Эл и показал брату пульт. – Он к нам прохожих с улицы заманивает. На самом деле у Люка вроде бы есть настоящий, с которого скопирован наш, но этого никто не знает наверняка, а властям к Люку не подступиться. Формально он – гражданин Марса, и конфисковать у гражданина Марса настоящего зверя, если у него действительно таковой есть, ни одна собака не вправе.

Усевшись за стол, Эл сунул в рот сигарету и закурил.

– Знаешь что, – сказал он Иэну, – завали контрольную по релполу. Потеряешь право на квартиру, получишь обратно депозит – тащи деньги мне, а я подыщу тебе прекрасную лоханку для перелета на Марс, о’кей?

– Пробовал я ее завалить, – признался Иэн, – да не позволили. Подправили результаты. Не хотят, чтоб я съезжал.

– Подправили? Кто?

– Жилец из соседней квартиры. Эд Стоун его зовут. И сделал он это нарочно: по выражению лица было видно. Может, выручить меня хотел таким образом… не знаю, – подытожил Иэн и обвел взглядом комнату. – А славный у тебя кабинетик! Здесь и ночуешь? Ведешь кочевую жизнь?

– Ага, – подтвердил Эл, – сняться с места готов постоянно.

Сколько раз он едва не попался в лапы полиции, хотя площадка развивала первую космическую скорость всего за шесть минут! Конечно, папула чуял их приближение заранее, но не настолько, чтобы бегство прошло со всеми удобствами – как правило, бежать приходилось в спешке, без всякого порядка, пожертвовав частью лоханок, имеющихся на руках.

– Ты ведь опережаешь их всего на один прыжок, – задумчиво проговорил Иэн, – однако тебя это нисколько не волнует. Наверное, все дело в отношении к жизни…

– А чего волноваться? Если меня и возьмут, Люк выручит, – объяснил Эл.

Действительно, чего бояться, когда за спиной незримо маячит всесильный босс? Поддержка лоханочного магната – все равно что крепостная стена: всевозможных хитростей у него в запасе миллион. Даже клан Тибодо, явно побаиваясь могущественного теневого дельца, ограничил нападки на Лунатика глубокомысленными статьями в популярных журналах да телевизионными передачами, где бесконечно обсасывали вульгарность Люка и ненадежность его посудин.

– Завидую я тебе, – признался Иэн. – Спокойствию твоему, самообладанию…

– Слушай, у вас в комплексе что, капеллана нет? Сходил бы, с ним побеседовал.

– Без толку, – горько вздохнул Иэн. – Капелланом у нас нынче Патрик Дойл, и капеллан из него такой же убогий, как из меня. А с Доном Клюгманом, председателем, все еще хуже: не человек – клубок обнаженных нервов. Сказать откровенно, весь комплекс сверху донизу сам не свой. Возможно, из-за синусных головных болей Николь.

Приглядевшись к брату, Эл понял: дело – серьезнее некуда. Белый дом и все, что с ним связано, действительно значит для Иэна многое, до сих пор подчиняет себе всю его жизнь, как тогда, в юности.

– Ладно, – решил он. – Ради тебя я раздобуду джаг и начну репетировать. Попробуем еще разок, так и быть.

Иэн, утратив дар речи, просиял, уставился на него с благодарностью.

Усевшись за стол в канцелярии «Авраама Линкольна», Дон Клюгман с Патриком Дойлом еще раз перечитали ходатайство мистера Иэна Дункана из триста четвертой квартиры. Иэн желал принять участие в ближайшем из регулярных, устраивавшихся дважды в неделю самодеятельных концертов, который почтит присутствием охотник за талантами, представляющий Белый дом. Казалось бы, ходатайство самое обыкновенное… однако в нем имелся один нюанс: Иэн намеревался выступить сообща с еще одним гражданином, не из жильцов «Авраама Линкольна».

– Это его брат, – пояснил Дойл. – Иэн как-то обмолвился, что когда-то, многие годы назад, они играли дуэтом. Музыку барокко на двух джагах. Такой вот новаторский ход.

– В каком коммунальном комплексе проживает его брат? – спросил Клюгман.

Далее в дело вступала политика: удовлетворение ходатайства зависело от текущих отношений «Авраама Линкольна» с тем, другим комплексом.

– Ни в каком. Он работает на того самого Люка-Лунатика, торгует лоханками… ну, знаете – дешевыми космическими скорлупками, только-только до Марса дотянуть. И живет, как я понимаю, на одной из торговых площадок. Ведет, так сказать, кочевую жизнь: площадки ведь постоянно скачут с места на место. Уверен, вы сами об этом слышали.

– Слышал, – подтвердил Клюгман. – Нет, на мой взгляд, это совершенно исключено. Выпустить на нашу сцену субъекта, замешанного в подобных вещах… нет, нет и нет! Немыслимо. Ну, а для выступления Иэна Дункана я никаких препятствий не вижу. Пусть играет. Таково одно из основных политических прав любого жильца. Нисколько не удивлюсь, если его выступление придется всем нам по вкусу, однако участие в концерте посторонних противоречит всем нашим традициям. Наша сцена – исключительно для наших жильцов, так было и будет вовеки… одним словом, по-моему, тут и обсуждать-то нечего! – закончил он, осуждающе взглянув на капеллана.

– Да, все это верно, – согласился Дойл, – но ведь речь идет о близком родственнике одного из наших соседей, так? А если закон позволяет любому из нас пригласить родственника на концерт в качестве зрителя… почему бы не разрешить ему выступить? Поймите, для Иэна это очень важно. Думаю, вам известно, что в последнее время он здорово сдал, интеллектом не блещет и, пожалуй, заслуживает перевода в чернорабочие. Но если у него есть артистический дар – к примеру, талант музыканта плюс новаторская жилка…

Сверившись с документами, Клюгман выяснил, что охотник за талантами из Белого дома прибудет на концерт в «Аврааме Линкольне» две недели спустя. Разумеется, программу того вечера составят из лучших номеров… так что «Барокко Джаг-Бэнд» братьев Дункан придется еще постараться, чтоб удостоиться такой привилегии. На взгляд Клюгмана, в запасе у жильцов комплекса имелось немало номеров куда лучше – в конце концов, ну, что такое джаги, причем даже не электронные?

– Хорошо, – ответил он Дойлу. – Я согласен.

– Вот видите, и вам не чужда человечность, – с отвратительно слащавой, сентиментальной улыбкой вздохнул капеллан. – Думаю, Бах и Вивальди в исполнении непревзойденного джаг-дуэта братьев Дункан придутся нам всем по сердцу.

Клюгман, скривившись, как от