Решающим вечером, направляясь в концертный зал на первом этаже коммунального комплекса «Авраам Линкольн», Иэн Дуглас заметил, что следом за братом, забавно перебирая тремя парами лап, семенит плоский, вроде жука, марсианский зверек, папула, и замер на месте как вкопанный.

– Ты и его прихватил?

– А ты думал? – удивился Эл. – Нам выиграть нужно или как?

– Но не таким же образом, – помолчав, возразил Иэн.

Замысел Эла он понял сразу: папула очарует публику, как очаровывал приближавшихся к площадке прохожих, и склонит зрителей, поддавшихся влиянию его экстрасенсорного дара, к нужному братьям решению.

«Вот тебе вся этика торговца лоханками!» – подумал Иэн.

Очевидно, брату подобные хитрости казались делом совершенно нормальным: не можем победить за счет одной игры на джагах, так победим с помощью папулы…

– Ай, брось, – махнул рукой Эл. – Ты же себе не враг? Это всего лишь безобидная реклама на уровне подсознания, старинный, надежный способ склонить общее мнение в нашу пользу. Такие штуки в ходу уже целый век. Речь-то о чем: вспомни, сколько лет мы с тобой за джаги всерьез не брались?

С этими словами он потянулся к пульту под пиджаком. Папула, поспешив вперед, нагнал братьев. Тогда Эл снова коснулся пульта…

…и в голове Иэна неотвязно, настойчиво зазудело: «Почему нет? Все же так делают…»

– Эл, выключи эту штуку немедленно, – с трудом выдавил из себя Иэн.

Эл, хмыкнув, пожал плечами, и мысли, вторгшиеся в голову Иэна извне, постепенно сошли на нет… однако осадок оставили: теперь Иэн был вовсе не так уверен в собственной правоте.

– По сравнению с тем, чего позволяет добиться аппаратура Николь, это пустяк, – сказал Эл, заметив выражение его лица. – Один папула там, другой тут… а сеть, в которую Николь превратила телевидение, всю планету накрыла – вот где настоящая-то опасность, братишка! Папула – штуковина примитивная, грубая, сразу заметно, что тебя обрабатывают. Когда Николь слушаешь, все по-другому. У нее дело поставлено куда тоньше, хитрее, каждая мелочь учтена…

– Я в этом не разбираюсь, – перебил его Иэн. – Знаю одно: если нам не удастся сыграть в Белом доме, значит, и жизнь, по-моему, не стоит того, чтобы жить, и этого мне, черт побери, никто в голову не вдалбливал. Я сам, лично так думаю.

Придержав створку двери, он пропустил в зал Эла, несущего за ушко джаг, и вскоре оба, поднявшись на сцену, повернулись к полупустым рядам.

– Ты ее видел когда-нибудь? – спросил Эл.

– Каждый божий день вижу.

– Нет, не по телевизору, лично. Как говорится, живьем.

– Ясное дело, нет, – ответил Иэн.

Для этого им и требовалась победа. Приглашенные выступить в Белом доме увидят Николь воочию, не просто на телевизионном экране. Грезы всей жизни станут явью…

– А я разок видел, – объявил Эл. – Только-только посадил площадку, «Лоханки Люка-Лунатика» № 3, посреди главной деловой авеню Шривпорта, в Луизиане. Время раннее, часов восемь утра. Гляжу, куча машин черных едет. Думал, полиция, приготовился ноги делать, ан нет. Оказалось, кортеж из Белого дома, а в одной из машин – Николь. На торжественное открытие нового, самого большого коммунального комплекса прикатила.

– Да, «Пола Баньяна», – вспомнил Иэн.

Футбольная команда «Авраама Линкольна» играла с командой «Пола Баньяна» каждый год и всякий раз проигрывала. Уникальный многоквартирный комплекс с уникально высокими ежемесячными взносами, предназначенный для высших партийных деятелей, «Пол Баньян» вмещал больше десяти тысяч жителей, сплошь выходцев из правительственных кругов.

– Эх, видел бы ты ее, – задумчиво протянул Эл.

Усевшись лицом к зрителям и примостив джаг на колени, он легонько ткнул носком ботинка папулу. Папула послушно шмыгнул за его стул, подальше с глаз публики.

– Да, – со вздохом продолжил Эл, – видел бы ты ее, Иэн… Живьем – не то что по телевизору. Совсем не то.

Иэн согласно кивнул. Под ложечкой тревожно заныло. Час испытания настал. Еще пара минут, и их объявят…

– Ну так как? – вопросительно приподняв бровь, спросил Эл, заметивший, как крепко Иэн стиснул джаг. – Включаем папулу или нет? Решай сам.

– Включаем, – тут же ответил Иэн.

– О’кей.

Сунув руку за борт пиджака, Эл лениво погладил клавиши. Папула выскользнул из-за его стула и, забавно помахивая антеннами, кося глазами, засеменил вперед.

Публика вмиг оживилась. Многие, чтобы лучше видеть, подались вперед, некоторые восхищенно захихикали.

– Глядите, – в детском восторге воскликнул старый Джо Пурд, – это ж папула!

Какая-то женщина в задних рядах вскочила на ноги.

«Конечно, кто же не любит папул, – подумал Иэн. – Теперь-то мы победим, умеем играть или нет… вот только что дальше? Что, если встреча с Николь только принесет нам еще большее огорчение? Не кончится ли все это непоправимым, безнадежным разочарованием, мучительной тоской на всю оставшуюся жизнь?»

Увы, отступать было поздно. Двери концертного зала захлопнулись, и Дон Клюгман, поднявшийся с места, постучал по столу, требуя тишины.

– О’кей, ребята, – заговорил он в микрофон на лацкане пиджака, – сейчас, прямо сию минуту, наши соседи малость порадуют всех нас, продемонстрировав кой-какие таланты. Как можно убедиться, заглянув в программки, первым перед нами выступит замечательный дуэт братьев Дункан. Непревзойденные мастера игры на классических джагах исполнят для нас попурри из песенок Баха и Генделя, да таких, что ноги наверняка сами пойдут в пляс!

На этом Клюгман умолк и лучезарно, с хитрецой улыбнулся братьям, будто спрашивая: «Ну? Здорово, а? Как вам этакий конферанс?»

Но Эл, не обращая на него внимания, повозился с пультом, задумчиво оглядел публику, поднял с коленей джаг, переглянулся с Иэном и притопнул ногой. Попурри открывала «Маленькая фуга соль минор» Баха. Стоило Элу дунуть в горлышко, джаг запел, загудел, наполняя зал игривой, живой мелодией.

«Бум, бум, бум. Бум-бум, бум-бум, бум де бум. Де бум. Де бум де де-де бум», – выводил Эл, раздувая побагровевшие щеки.

Тем временем папула прошелся по сцене, с глуповатой, забавной неловкостью сполз в зал, к ногам сидящих в первых рядах, и принялся за работу.

Вывешенное на коммунальной доске объявлений при входе в кафетерий «Авраама Линкольна» сообщение о том, что братья Дункан отобраны охотником за талантами для выступления в Белом доме, поразило Эдгара Стоуна в самое сердце. Вновь и вновь перечитывая анонс, Стоун не верил глазам. Как, как этот нервный, застенчивый коротышка ухитрился первым за всю историю комплекса удостоиться приглашения на самый верх?

«Нет, как угодно, а без жульничества тут не обошлось, – решил Стоун. – Я пособил ему справиться с политическими проверочными работами… а еще кто-то взял на себя труд слегка подправить его показатели по части таланта».

Сам он тоже присутствовал на концерте, слышал все собственными ушами, и… дуэт братьев Дункан, «непревзойденных мастеров игры на классических