– В смысле?

Он показал на руины:

– Здесь ведь ты оставаться не можешь, верно? – (Она пожала плечами.) – Ты пойдешь со мной?

Рула снова пожала плечами, вне себя от горя. Она его не слушала.

Тэйн потер виски, пытаясь унять боль, затем начал распаковывать доспехи.

Надев их, он снова стал главным сотником гвардии Демона. Стебан вовсю на него таращился. Он узнал эти доспехи – легионы были известны далеко за пределами земель, по которым они прошли неудержимой волной.

Тэйн надел шлем, подвесил к поясу мечи и колдовскую сумку. Он помедлил, держа в руке маску. Рула молчала, не отводя взгляда от останков Томы.

Тэйн тряхнул головой, надел маску и, сев на коня, направился в сторону Башни.

Он не оглядывался.

Доспехи снова удобно сидели на нем. Конь быстро скакал, радуясь, что вновь несет на себе солдата. Тэйн чувствовал себя почти как дома…

Смысл его слов дошел до Рулы вскоре после того, как он скрылся из виду. Она в панике огляделась вокруг. Мул остался на месте, так же как и все имущество Тэйна, кроме оружия и доспехов.

– Он оставил вещи!

На глазах Стебана выступили слезы.

– Вряд ли он рассчитывает вернуться, мама. Он думает, что умрет.

– Стебан, мы должны его остановить.

XIX

Тэйн подъехал к темной Башне на закате. На ее бастионах стояли кайдаровцы. Упавшая с неба стрела просвистела рядом с его доспехами.

Торфин стоял рядом с ведьмой. Тэйн услышал ее голос:

– Это не он. На том была мантия, и он шел пешком.

– Это Тэйн, – с благоговейным страхом ответил Торфин. – Человек, который жил у твоего отца.

У старого солдата не было никаких мыслей. Он был машиной, которая пришла, чтобы уничтожить Башню. Им руководили лишь десятки лет боевой выучки.

Он начал с ворот.

Из колдовской сумки он достал короткий гладкий стержень и маленький стеклянный флакон. Он опустил стержень во флакон, удостоверившись, что тот весь покрылся жидкостью, и произнес слова, которые выучил много лет назад.

В руке вспыхнуло пламя, и он швырнул вперед огненный дротик.

Дротик летел ровно, словно на него не действовала сила тяжести, и ударился о ворота со звуком, напоминавшим медный гонг.

Во все стороны полетели бревна, ворота разлетелись на куски.

Кайдаровцы начали спускаться с бастионов.

Тэйн достал из сумки кувшин и серебряную шкатулку, которыми уже пользовался до этого. Смазав руки, он извлек смертоносную горошину, сосредоточился и выдохнул. Вспыхнул голубой огонь, и Тэйн подбросил вверх ярко светящийся шар.

Шар медленно поднимался, плывя, словно паутина, в сторону бастионов.

Ведьма не осознавала грозящую ей опасность, пока не стало слишком поздно. Шар прыгнул к ней, окутав левую руку.

Она закричала.

Торфин взревел и бросился следом за сообщниками вниз.

Тэйн спешился и быстро зашагал к воротам.

Гримнир встретил его первым. В глазах великана стоял страх. Он сражался отчаянно, но это его не спасло. Он умер, так же как и его товарищи, хотя они пытались объединиться против человека в черном.

Тролледингцев боялись на всем Западе. Они были беспощадными бойцами, несшими смерть. Эти же удивляли слабостью. Но они никогда прежде не сталкивались с солдатом Империи Ужаса, не говоря уже о главном сотнике гвардии Демона.

Когда упал последний, Тэйн повернулся к Торфину.

– Сдавайся, парень, – сказал он, нарушая все правила боя. – Ты единственный приличный человек в этом змеином гнезде. Уходи.

– Отпусти ее. – Юноша показал на бастион.

Крики девушки сменились стонами. Она сражалась с огненным шаром. Тэйн знал, что у нее хватит сил с ним справиться, если сумеет его обуздать.

Он улыбнулся. Если ей это не удастся, она умрет. И даже если удастся, она никогда не будет прежней. Что бы ни случилось с ним впоследствии, он уже кое-чего добился. В ее возрасте боль могла стать могущественным очистительным средством ото зла.

И тем не менее нужно было попытаться довести дело до конца.

– Не вмешивайся, Торфин. Тебе меня не победить.

– Придется попробовать. Я люблю ее, Тэйн.

– Ты ничем ей не поможешь, если она умрет.

Торфин был тролледингцем и, подобно Тэйну, не мог поступить иначе, кроме как оставаться самим собой. Тролледингцы были упрямы, непоколебимы и все споры в конечном счете решали с точки зрения силы.

Торфин слегка присел, осторожно выписывая клинком восьмерку.

Тэйн кивнул и зашептал слова боевого ритуала. Нужно было расслабиться, полностью взять себя в руки. Торфин был опытнее сообщников, будучи моложе и быстрее.

Крикнув, он устремился вперед.

Тэйн молча отразил удар. Солдаты Шинсана сражались и умирали, не издав ни слова, ни крика. Их молчание лишало присутствия духа и более опытных бойцов, чем Торфин.

Торфин отступил на шаг, потом еще и еще. Со лба его струился пот.

Сверкнув в воздухе, короткий меч Тэйна окрасил в кровавый цвет левую руку Торфина и выбил из нее клинок. Юноша искусно владел оружием, и именно его и намеревался нейтрализовать Тэйн.

Торфин отпрыгнул, прижав рану к губам. Взглянув в граненый кристалл, он понял, что старый солдат говорил правду, когда заявлял, что его не победить.

Оба посмотрели вверх. Стоны Ширл становились все тише.

Тэйн напирал, делая выпады длинным мечом и вынуждая Торфина отступать перед коротким. Торфин добрался до ведшей на бастион лестницы и начал карабкаться наверх.

Тэйн безжалостно преследовал его, несмотря на то что оказался в невыгодном положении. Юноша был прирожденным фехтовальщиком и даже против двух мечей сумел выстроить непробиваемую защиту.

Тэйн продолжал наседать. Торфин рассчитывал на юношескую выносливость, надеясь, что противник устанет.

Но Тэйн не уставал. Он до сих пор мог провести день в жарких доспехах, обмениваясь ударами с врагом. Он не пережил бы проведенные в легионе годы, если бы поддался усталости.

Тэйн шагнул на зубчатую стену Башни. Торфин лишился последнего преимущества. Тэйн помедлил, глядя на ведьму. Голубой шар наполовину поглотил ее руку, но она почти справилась с ним. Лишь несколько искр вгрызались в ее изуродованную плоть.

Она выглядела очень юной и ранимой.

Торфин тоже посмотрел на нее.

Тэйн сделал ложный выпад длинным мечом и нанес удар коротким.

Это был его лучший удар.

Меч Торфина улетел во двор. Кровь теперь текла по обеим его рукам.