Быстро попятившись, он схватил кинжал с пояса любимой.

Тэйн вздохнул и снова нарушил правила боя.

– Ты слишком упрям, парень.

Он убрал мечи в ножны, сбросил пояс и, сняв шлем, положил его между мечами, затем подошел к Торфину.

Юноша дважды попытался проткнуть доспехи Тэйна, прежде чем солдат забрал у него кинжал и зашвырнул далеко в траву Земстви.

Торфин все еще не сдавался.

Тэйн сбил его с ног и ударил ребром ладони сбоку по шее.

Отойдя, Тэйн взглянул на себя. Кинжал Торфина все же нашел щель в доспехах. По блестящему черному нагруднику стекала красная струйка. Поврежденное ребро болело.

Подобрав короткий меч, он подошел к ведьме. Еще несколько секунд – и она окончательно победит его магию. Еще несколько секунд – и она сможет его уничтожить.

Но он все еще колебался.

Он подумал о ее юности, ранимости и красоте и понял, каким образом она смогла очаровать Торфина и барона.

– Мама! – жалобно проговорила она.

Тэйн быстро повернулся.

На бастион шагнула Рула:

– Тэйн, не надо! Пожалуйста!

Шли секунды.

Тэйн убрал меч в ножны.

Ширл вздохнула и лишилась чувств.

– Тэйн, я привезла твои вещи. И твоего мула.

Рула шагнула к дочери.

– Огонь прижег рану. О кости я позабочусь.

– Ты сам ранен. Позаботься о себе.

– С этим можно и подождать.

Десять минут спустя он закончил обрабатывать рану Ширл, затем снял нагрудник и позволил Руле заняться его раной. Рана оказалась небольшой, и шрам от нее с легкостью затеряется среди своих предшественников.

– Лучше уходи, – сказала Рула, закончив. – Охотник…

– Ты остаешься?

Охваченный бескрайней тоской, он отвел взгляд и посмотрел на Земстви. Где-то там был Кай Лин. Он ничего не чувствовал, но это не имело значения. Тот, кто за ним охотился, мог оказаться хитрее его. Возможно, ловушка уже захлопнулась.

– Она моя дочь. Я ей нужна.

Тэйн мрачно собрал пожитки и направился к лестнице.

Торфин застонал.

Отложив вещи, Тэйн присел рядом с юношей:

– Знаешь, такой упрямец, как ты, как раз ей под стать.

Он снова собрал вещи и на этот раз, не задерживаясь, спустился с Башни.

Солдаты Империи Ужаса редко давали волю чувствам.

Он положил руку на плечо Стебана, пытаясь придумать, что сказать на прощание, когда к нему подошла Рула:

– Тэйн, я с тобой.

Он посмотрел ей в глаза. Да, подумал он. Она бы пошла с ним. А он бы осмелился?

Иногда солдаты все-таки сдавались.

– Стебан, иди и найди лошадей для себя и для матери. Рула, возьми какие-нибудь припасы из Башни: еду, утварь, одежду. Все, что может понадобиться. И поторопись.

Он окинул взглядом горизонт. Где Кай Лин?

– Где ты, старый друг? – прошептал он.

Даже ветер не ответил ему. Он лишь насмехался, словно собирающиеся над Башней дети преисподней были грандиозной шуткой.

Тени стервятников нетерпеливо кружили над старой цитаделью.

Они проехали сотню ярдов по дороге в никуда.

– Тэйн!

Он развернул мерина. Торфин перегнулся через стену Башни, держась правой рукой за шею, затем поднял левую:

– Удачи тебе, сотник.

Тэйн помахал ему, но ничего не ответил. У него слишком болели ребра, чтобы кричать.

День подошел к концу. Тэйн не останавливался, пока солнце не село за горизонт. Рула ехала слева от него, Стебан – справа. Мул тащился позади, пытаясь укусить новоприбывших за хвост.

Тэйн оглянулся лишь однажды. Дети преисподней уже спустились на пиршество. Уголки его губ печально опустились.

Его звали Тэйн, и он все еще был из тех, кого следовало опасаться.

XX

Хлопанье темных крыльев разбудило Кая Лина. Дети преисподней кружили точно над ним. Черный стервятник опустился в нескольких футах от его вытянутой руки.

Он пошевелился, и стервятник взлетел.

Кай Лин медленно поднялся. Его терзала боль. Он посмотрел на дымящиеся руины дома и все понял. Он совершил ошибку, но выжил. Ему повезло.

Он очень медленно повернулся, нащупывая путь в сумерках.

Туда. На запад. Сотник снова призвал себе на помощь Силу.

Это первый опубликованный рассказ о мире Империи Ужаса, появившийся в сентябрьском номере журнала «Fantastic Science Fiction & Fantasy Stories» за 1973 год. В то время когда писался рассказ, этот мир существовал в основном как место действия произведений короткой формы о героях в стиле Лейбера – о Браги Рагнарсоне, Насмешнике и Гаруне бин Юсифе. Этот мир развился в нечто намного более сложное и беспощадное еще до того, как появился этот рассказ.

В королевском дворце в Итаскии происходило нечто зловещее. Король Нортон пытался обмануть Ариститорна из Некремноса, печально известного колдуна.

– Ваше величество, – повторил чародей, – твой слуга уверен, что слышал обещание принцессы Изельды отдать руку и сердце человеку, который убьет великана из глухих краев.

– Визирь, – спросил Нортон, – мы давали столь смехотворное обещание?

– Нет, ваше величество.

– Слышал, чародей? – Король яростно уставился на него.

Конечно, он выступал с подобным заявлением – он выступал с ним каждый раз, когда появлялся дракон, тролль или иное бедствие, – но вовсе не намеревался ему следовать. Никогда.

Ариститорн вздохнул:

– Ах вот как, значит. Ты слышал об Айньяре, короле Альфара, ваше величество? Он обманул Сильмагестера Темного – и в награду получил три бедствия: сперва драконов, затем полчища саранчи, а потом тридцать три дочери, настолько уродливые, что никто не хотел брать их замуж, и каждая ест как десяток прожорливых мужчин…

– Ты мне угрожаешь? – прорычал король.

– Нет, о прославленный. Я лишь говорю о морали: нечестность редко вознаграждается.

– Схватить его! – взревел Нортон. И тише добавил: – А повод, думаю, найдется.

Ариститорн печально покачал головой, глядя на приближающихся стражников:

– Мне очень не хочется этого делать, но…

Последовало еще несколько строк столь же плохой поэзии, которые нет смысла повторять. Закончив, он пробормотал: «Не так уж и плохо, учитывая обстоятельства» – и бросил на мраморный пол посох, который на глазах у всех превратился в громадную змею. Сев на нее верхом, чародей покинул дворец, минуя ошеломленных стражников.