подала тебе такую идею, пока вы кувыркались с ней в постели? Она предложила тебе поддержку ведьм? Потому ты её так защищаешь? Что же скажет об этом Мехри?»

— И кто же претендует на трон? — осведомился Расим.

— Кто-то из нас должен возглавить правительство, — отведя взгляд, ответил Орзу.

— Пустой трон притягивает голодные взоры, не так ли? — ухмыльнулся Расим.

— Вот именно, — кивнул визирь внутренних дел так, будто бы ни разу не подглядывал на трон из красного дерева с тёмно-пурпурной обивкой позади Расима. — Нельзя…

— Нельзя, чтобы султан Бузург заявил свои родственные права на трон, — договорил вместо него Шухрат. — Потому, нельзя пока сообщать ему о смерти Мунира, — заявил он в добавок, и остальные визири согласились с ним, что удивляло Расима. Видимо, не только у него были виды на трон.

— Кого же вы тогда предлагаете выбрать? — выждав паузу, поинтересовался Расим, обратив на Орзу выжидательный взгляд. Расим очень хотел, чтобы тот подтвердил его догадки и предложил себя. В таком случае Расим был готов выжечь этому сеноголовому язык, и плевать, как на это отреагируют другие.

— Сами мы не можем выбрать друг друга, — сказал Орзу. — Очевидно, что каждый будет голосовать за себя…

— «Уж я-то точно не стану выбирать тебя своим падишахом», — Расим расслабленно разжал кулак под столом. — «Но сдаётся мне, ты что-то не договариваешь», — он подозрительно прищурился на Орзу.

— …Нужно обратиться к народу, — продолжал визирь внутренних дел. — Объяснить им, что падишах не в силах править государством. Наследников больше нет. Мы предложим им выбрать кого-то из нас…

— Почему бы вам не предложить им выбрать премьер-министра? — не дослушав, Расим бросил наживку, чтобы выудить истинную цель Орзу. Он также хотел узнать, кто ещё клюнет, а кто отвергнет?

На мгновение визири растерялись — одни потупились, притворившись, будто их тут нет, у других забегали глаза. Визирь торговли взял слово, чтобы отвести мысли Расима от того, что весь этот фарс заранее разыгран.

— Трон падишаха можно выгодно продать, — Шухрат заговорщически пожал плечами.

— Вы представляете себе кого-нибудь богаче Бузурга ибн Махмуда? — подхватил казначей.

— Султан Ахоруна не станет покупать то, что может достаться ему после смерти падишаха Нодира, — возразил Орзу.

Расим молча смотрел на них и восхищался их актёрской игрой и решил подыграть им, с ухмылкой подлив масла в огонь.

— Или захватить трон до того. — «Вы давно строите козни за моей спиной. К чему эта комедия?»

— Мы этого не допустим! — Орзу принял его слова всерьёз.

— Помниться, я поручал вам проверить готовность армии Зебистана, — Расим вперил на него требовательный взгляд.

— Солдаты Расулабада… — помедлив, начал было визирь внутренних дел, однако, опасаясь, что сейчас запахнет жареным, визирь земледелья встрял и вернул разговор в свою колею.

— Нужно отозвать малику Мехри из Шомабада. Её величество должно вернуться в Расулабад и занять трон своего мужа.

— «Вот ваша настоящая истинная цель», — Расим с язвительной благодарностью перевёл взгляд на визиря земледелья. — «Ты всегда отличался своим слабым характером, червяк».

— Бедняжка не успела оплакать старшего сына, и вот скоро получит весть о смерти второго. Она будет просто потрясена, — сердобольно покачал головой Неъмат.

— «Тебе-то, старик, куда лезть в их заговор?»

— Вот поэтому её нужно отозвать, — сказал визирь земледелья. — Чтобы горе не убило её, нужно посадить госпожу Мехри на трон. Люди нуждаются в ней.

— «Люди давно забыли об этой потаскухе», — хотел съязвить Расим, но остался по-прежнему нем как рыба.

— Только у премьер-министра есть полномочия отменить отречение госпожи Мехри от прав и посадить её на трон, — пояснил главный писарь.

Расим бросил на Акмала горящий взгляд. Так вот откуда растут корни заговора. Если бы глаза Расима действительно излучали огонь, от писаря сейчас остались бы только головешки. Жаль.

Внутри Расим закипал от злости. Снаружи он вернул спокойную маску на своё лицо и посмотрел на визирей.

— С чего вы взяли, что Мехри откажется от своих слов?

— Это её долг! — отозвались одновременно Орзу и визирь земледелья.

Расим лишь ухмыльнулся.

— Вы находите это забавным? — в негодовании спросил Орзу, сдвинув свои короткие брови.

Расим усмехнулся ещё шире, посмотрев прямо ему в лицо.

— Забавно, что жену светлейшего падишаха зовут Мехри, хотя она не проявляла ни малейшей капли любви к своим детям. Вы боитесь, что она умрёт от горя, а я помню, как она отвращалась, глядя на своих сыновей. Да что там говорить, она не любила даже своего мужа. Все вы служите во дворце дольше меня и должны помнить, как его светлейшество добивался любви этой выскочки…

— Как вы смеете? — возмутился Орзу.

— Как смеете ВЫ?! — отрезал Расим. — Ради одной жалкой улыбки Мехри наш господин приносил ей из охоты шкуры медведя, редкого белого большезубого волка, звал лучших певцов и дарил роскошные платья, изыскание ожерелья, а она ложилась с ним в постель только ради исполнения супружеского долга… — Расим выждал паузу. — Об этом долге вы говорите? Так и его она исполнила всего пару раз.

Визири потупились и молчали. Расим был прав, и они об этом прекрасно знали. Мехри откровенно ненавидела Нодира. Она любила другого, но, будучи племянницей наиба Чехры, была выдана замуж за Нодира. И даже то, что он падишах Зебистана, не задобрило её душу. Ей не нужны были ни его власть, ни богатство. Она хотела убежать и вернуться к любимому. Их споры и ругань часто слышал весь дворец, если не вся столица. В постель к Нодиру она ложилась всего пять раз. Расим узнал об этом от уст самого Нодира, будучи тогда писарем и помощником падишаха.

— Госпожа Мехри, — с презрением процедил Расим, — в открытую заявляла, что ей не нужен трон и не хочет быть маликой. Как только лекари, — он перевёл укоризненный взгляд на Неъмата, — заключили, что падишах безнадёжно болен, она перед всеми вами отреклась от своего титула и прав наследия, да ещё и народ собрала для потехи. Она преждевременно объявила себя вдовой и с радостью уехала в Шомабад к вдовам бывших падишахов. За прошедшие семнадцать лет она ни разу не спросила о здоровье своего мужа и детей. Более того, не вы ли, Орзу, сообщили Носиру и Муниру, что любящая их мать упала с лошади и трагически погибла по дороге в Чехру? — Расим не стал дожидаться ответа. — Если у женщины нет дела до своей семьи, то какое у неё может быть дело до других людей? Что изменилось? — теперь Расим требовал ответов, но визири молчали. — Почему вдруг вы решили вернуть ей права? — Расим хотел узнать, кто именно состоит в заговоре, если не все они. Писарь