– Что?

– Материал, из которого построены руины, – махнула она рукой, как будто этот жест мог что-то объяснить. – Помнишь, на Эмеше я сказала тебе, что его невозможно повредить?

Я не помнил.

– В библиотеке об этом не было ни слова, поэтому я посоветовалась с архивариусом Лоуренсом, – продолжила она. – Рассказала ему, что руины построены из субстанции, не обладающей атомной структурой. С виду камень, а при сканировании выясняется, что нет.

– И что он сказал? – спросил я, не сводя глаз с похожей на паутину карты тоннелей.

– Что это невозможно. Что если бы такой материал существовал, у них были бы записи.

– Капелла наверняка скрывает это даже от схоластов, – предположил я. – Так проще опровергать и дискредитировать таких, как мы.

Валка ответила мне кривой улыбкой в моем стиле.

– Наверное. Но хочется верить, что истину так просто не похоронить.

– Хочется верить, – согласился я.

На следующий день я решил проверить стены в коридоре своим мечом. Валка возражала, но я был осторожен и решил отрезать только маленький кусочек. Валка утверждала, что у меня не получится, но она сама никогда не пользовалась высшей материей. Я надавил.

И встретил сопротивление.

Кончик меча медленно, очень медленно входил в неизвестное вещество. До этого нам попадались изломы, и теперь я дивился, какой должна была быть сила, способная сломать камень, который с трудом брала даже высшая материя. Повернув клинок, я отсек от стены маленький кусочек и торжествующе положил на ладонь.

– Надо было сразу тебя взять! – воскликнула Валка, беря его дрожащими пальцами и глядя на меня. – Бегом в лагерь, изучать!

Улыбаясь до ушей, она поднесла осколок к глазам.

И тут, без предупреждения, осколок исчез. Валка не роняла его. Он не растаял, не рассыпался в пыль. Он исчез, как будто его просто удалили из пространства.

Валка побледнела и махнула рукой, словно хотела забросить исчезнувший осколок подальше.

– Какого черта? – воскликнула она и принялась ругаться на пантайском.

Я провел рукой в перчатке по стене, но не нащупал и следа среза. Как будто мы ничего не сделали.

– Кажется, я понимаю, – медленно произнес я, деактивируя меч; мы снова погрузились в полумрак, в котором слабо светили лишь сферы. – Если верить Горизонту и эти руины действительно движутся назад во времени, то все, что мы здесь делаем, будет отменено.

Я поковырял пальцем место среза. Камень был гладким как стекло. Снова включив меч, я махнул. Мне пришлось вложить в удар всю свою силу и массу, чтобы рассечь удивительный камень, но мне удалось. Повреждения тут же затянулись, стена вернулась к первоначальному виду.

– Мы движемся вперед, они назад.

Я ударил снова. Шрам на стене исчез.

– Повреждения отправляются в наше прошлое, но для руин это будущее.

– И только я решила, что начинаю понимать, как все это устроено, – посетовала Валка. – Но разве в таком случае мы не должны были увидеть срезы на стене до того, как ты их сделал?

Ответ пришел спонтанно.

– Я их еще не сделал. – Я отключил меч и прицепил к поясу. – Помнишь, что говорила Горизонт? О времени, пространстве и объектах, которые движутся не вперед или назад, а в стороны? – Я не сомневался, что все понимаю правильно. – Было два прошлых, точнее, два будущих. В одном я рубанул стену, в другом нет. Каждое наше действие меняет будущее, но для этих камней будущее – прошлое, потому что они движутся в обратном направлении.

– Бред какой-то, – помотала головой Валка.

– Мы не приходили сюда до того момента, как пришли, чтобы порубить стену, и таким образом изменили будущее руин – наше прошлое.

Валка не переставала мотать головой, то ли от непонимания, то ли от отрицания.

– Идеальный способ сохранить эти места. Они не только не разрушаются со временем, но и не подвержены постороннему воздействию, – ухмыльнулся я. – Невероятно! Капелла наверняка об этом знает!

– И каким образом им это удается? – задумчиво спросила Валка. – Разворачивать объекты во времени? Это же невозможно.

В физике я смыслил мало. Я хотел быть схоластом, но не магусом. Интересовался культурой: искусством, литературой, историей, но не наукой. Я знал, что, согласно принципу относительности, можно было перемещаться в будущее, если двигаться со скоростью света или приблизиться к сверхмассивному объекту, чья гравитация искажала время и пространство вокруг. Но только в будущее, только вперед.

– Может, дело в материи? – предположил я. – Эти стены из необычного материала. А может… может, Тихие сделали что-то с этими руинами или даже с планетами, что поменяло их «вперед» и «назад».

Я опустился на землю в начале коридора и задумчиво посмотрел сквозь Валку. В голову снова пришли слова божества-компьютера.

– «В направлении, что вы называете будущим»… – пробормотал я, вспоминая свои видения, бегущие сквозь тьму реки света. Быть может, эти видения облегчали восприятие?

– «Время – особый вид пространства», – процитировала Валка другую фразу машины, добавив последний штрих к сложившейся у меня в голове картине.

– Представь карту, – начал я, рисуя в воздухе прямоугольник. – На одной стороне – начало времени, на другом – конец. Черта между ними – происходящие события. Но по бокам есть другие линии. Это то, что не произошло. Что может произойти. По мере того как Вселенная движется вперед, наши решения сплетают другие нити с основной. Как косу. Большинство нитей-событий не произошли, потому что они не могли произойти. Или, наоборот, не могли произойти, потому что не произошли. Не знаю. Но не только будущее существует в нескольких вариантах. Думаю, настоящее и прошлое – тоже. Мы можем сделать такой вывод, потому что эти руины движутся в обратном направлении. Может быть… если бы мы пришли сюда вчера… то увидели бы отметины на стене.

– Марло, я повторюсь, но это бред. – Валка посмотрела на меня сквозь забрало, щуря золотистые глаза.

Мы вскарабкались по той же рампе, что и в первый день. Подъем длился долго, пока наконец мы не оказались в круглом зале, от которого во все стороны ответвлялись проходы. Зал был велик, размером с целый этаж Имперской библиотеки, в полмили шириной. Проходы были разными, одни – широкими, как проспекты, огражденные похожими на неземные деревья колоннами, другие – настолько узкими, что не протиснулся бы и ребенок. Как должны выглядеть существа, живущие в таком месте? Я представил змей, развевающиеся на ветру мантии и шуршащие в темноте щупальца. Призраков, зеленые огоньки и свое собственное отражение в темной глянцевой поверхности стен. Представил зеркала.

Руины были размером с крупный город, но казались еще больше из-за своей извилистости и громоздившихся друг на друга уровней. Они заполняли собой всю гору. Мы провели несколько лет, прочесывая каждый проход, каждый закуток, но я уверен, что побывал не везде. Здесь было просторнее, чем в лабиринтах Калагаха. Материал, из которого построили город, был тем же, что и на Эмеше, но здесь чувствовалась не удушливая теснота, а тьма и воздух. Зачарованный город ночи.