— Может, ты и прав, но Громыко с Андроповым недовольны. Вышли на меня с предложением о твоем отзыве в Москву.

— Я хоть завтра готов сложить свои полномочия посла, — живо откликнулся на это сообщение Фалин.

— Ты-то готов, а вот я пока нет, — пробурчал Брежнев. — Нечего Громыке потакать. Короче, работай пока до осени, а там я тебе место в ЦК подыщу. Эх, жаль ты хоккей не любишь — я бы тебя по спортивной линии направил.

Фалин в ответ лишь развел руками.

С первых же минут матча Брежнев и его свита весьма бурно реагировали на игру. А в перерыве, когда счет был 2:1 нашу пользу, Брежнев, вполне удовлетворенный результатом, попросил своих телохранителей, чтобы они его немного обкурили — это помогало ему несколько успокоить нервы. Но в третьем периоде он так разволновался, когда чехословаки повели в счете, а наши никак не могли отыграться, что ему стало плохо. Все тут же засуетились вокруг генсека, а врач быстро сунул ему под язык лекарство. Охранники уже собирались отнести Брежнева в спальню, но он внезапно пришел в себя, отодвинул их рукой и снова сел в кресло. Врач бросился к нему:

— Леонид Ильич, вам нельзя так сильно волноваться. Вам, как космонавту, надо сейчас спать лечь побыстрее.

— Я не космонавт, я — Генеральный секретарь! — твердо заявил Брежнев. — Как я могу лечь спать, когда вся моя страна сейчас болеет у телевизоров за наших ребят?

— Но матч уже почти проигран, наши вряд ли отыграются, — продолжал настаивать на своем врач.

— Значит, я разделю с нашими ребятами горечь этого поражения, — ответил Брежнев и уставился в телевизор.

И ведь, действительно, разделил. Наши проиграли 4:6.

8 мая 1978 года, понедельник, Москва, площадь Дзержинского, КГБ СССР

Едва Андропов приехал утром на Лубянку, он тут же вызвал к себе с докладом полковника Спрогиса. Тому предстояло рассказать о ситуации, которая сложилась в сборной СССР по хоккею после субботнего поражения от чехословаков.

— Костюк сообщает, что никакой паники в наших рядах нет, — начал свой доклад Спрогис, едва он сел на стул перед шефом КГБ. — Мы отстаем от хозяев турнира всего лишь на два очка и если сумеем подойти к последнему матчу с чехословаками, не потеряв ни одного очка, то мы единственные, кто сможет бросить вызов хозяевам турнира. Между тем в самой Чехословакии, после этой победы, превалируют настроения, что русские не смогут дать им достойным отпор. Газеты пишут, что даже природа на их стороне — в ночь перед матчем разразилась гроза, после чего воздух стал липким, дышалось гостям трудно, а чехам, наоборот, легко — это же их территория.

К этим заявлениям примешивается и политика, — продолжал Спрогис. — Есть сообщения, что ряд общественных организаций уже готовятся к торжествам по случаю будущей победы сборной ЧССР: печатаются соответствующие плакаты, листовки, готовится манифестация на Вацлавской площади. В такой ситуации трудно будет нашим ребятам выдержать ту атмосферу, которая нагнетается вокруг них. Можно себе представить, как чувствует себя сегодня психолог Губачек из Карлова университета — наверное, гоголем ходит. Ведь получается, его методики помогли чехословацкой сборной обыграть нашу команду.

— С нашими ребятами в прошлом году тоже работал психолог, но мы в итоге проиграли чехам приз «Известий», — напомнил докладчику Андропов недавние события. — Может, и чехам в итоге не повезет — чемпионат-то еще не кончился?

— Пока, как видим, им везет, — грустно констатировал Спрогис.

— Как же так получилось — куда смотрел майор Костюк и его люди? — не скрывая своей озабоченности, поинтересовался Андропов.

— Развели их чехи, Юрий Владимирович. Сбросили «дезу» про серьезные потери в их сборной. Вот наши и расслабились. Впрочем, у нас тоже два звена играли в разобранном состоянии, вы сами, наверное, видели.

— Видел, конечно — особенно подкачало третье звено, через которое нам три шайбы этот проныра Черник забросил. Но Костюку передайте — второй ошибки мы им не простим. Можно себе представить, как сейчас здесь зашевелятся противники Тихонова. Уже, наверное, зашевелились.

И Андропов замолчал, обратив свой взор в сторону окна, выходившего на площадь Дзержинского. Помолчав немного, он спросил:

— Какие у вас предчувствия по поводу концовки чемпионата, Эрнест Леонардович?

— Я верю в нашу победу, — без тени сомнения в голосе ответил Спрогис. — Мы даже можем получить преимущество, если к повторному матчу с чехами не потеряем очков. Они наверняка будут ждать, что мы оступимся и, если этого не случится, будут чувствовать себя не в своей тарелке. Все-таки груз ответственности будет давить на них гораздо сильнее, чем на наших ребят — они же у себя дома играют. Вот этот самый груз ответственности может их и раздавить.

— Лучше будет, если их раздавят наши ребята вместе с майором Костюком, — высказал свое пожелание Андропов, после чего закрыл это короткое совещание.

8 мая 1978 года, понедельник, Спорткомитет Министерства обороны СССР

— Тебе что налить — коньяк или виски? — спросил Скурлатов у сидевшего за его столом Кондратьева.

— Лучше коньяк — он сосуды расширяет, а с утра это в самый раз, — последовал ответ.

— За здоровьем, значит, следишь? — усмехнулся Скурлатов, доставая из бара бутылку армянского коньяка.

— Мне по штату положено — как-никак в Спорткомитете работаю, — ответил Кондратьев. — Да и тебе, Леонтий, хорошее здоровье тоже не помешает.

— Какое тут к чертям здоровье, когда наши чехам продули, — раздраженно заметил генерал.

— А я думал, ты наоборот за чехов болел? Ведь если они выиграют, погонят Тихонова с должности поганой метлой.

— Это верно — погонят, — согласился с гостем Скурлатов, разливая в рюмки коньяк. — Но наших ребят все равно жалко — они-то тут ни при чем.

— Ничего не поделаешь — как говорят французы: се ля ви. За что пить будем? — поднимая рюмку, спросил Кондратьев.

— Ты же сам сказал: за ту поганую метлу, которая Тихонова погонит обратно в Ригу.

— Хороший тост, — и гость, чокнувшись с генералом, первым осушил свою рюмку.

Закусив выпитое кусочком шоколада, Кондратьев продолжил:

— А я ведь Тихонова предупреждал — возьми в Прагу Шадрина, а не Макарова. Но он, дурак, не послушал.

— Это ты к чему?

— К тому, что если бы у него позавчера был под рукой центр нападения Володька Шадрин, он бы его в первое звено вместо Петрова поставил. И не пришлось бы третье звено разрушать — Мальцева оттуда вытаскивать.

— Значит, правильно, что не послушал — иначе мы бы с тобой здесь сейчас коньяк не трескали.

— Это верно — разливай по второй.

Они снова выпили и закусили шоколадом.

— Он Макарова взял не случайно — за этим Тяжельников стоит, — возобновил разговор Скурлатов. — Мы парня к себе в ЦСКА берем, а Тяжельников заявил: возьмете сначала в сборную, а уже оттуда в ЦСКА.