— Ах ты, змей, — рассмеялся чех и шутя стукнул приятеля кулаком по спине.

Он был в прекрасном расположении духа, поскольку знал, что Красовский клюнул на его вчерашнюю наживку. Люди полковника Гавлика засекли, как Красовский встречался с сотрудником КГБ неподалеку от Карлова моста и делился с ним сведениями из подслушанного им разговора, который вел по телефону Скленарж. Поэтому он был в предвкушении того, с каким изумлением встретит его русский приятель новость о том, что в составе сборной ЧССР нет ни одного травмированного игрока и она выйдет на лед в том же составе, с каким противостояла сборной Канады. Зато в составе у русских будут зиять две огромные пробоины, которые вряд ли удастся спешно залатать.

Так оно и вышло. Когда команды вышли на лед, стало понятно, что Глинка и Мариан Штясны прекрасно себя чувствуют и готовы ринуться в бой. И когда Красовский увидел это, ему стоило большого труда сдержаться и ни единым жестом не выдать того, как он обескуражен. Ведь получалось, что он ввел в заблуждение майора Костюка, а тот снабдил неточной информацией тренеров сборной СССР. И никто не мог дать гарантию Красовскому, что КГБ не захочет уличить его в преднамеренной дезинформации в пользу своего чехословацкого приятеля.

Дворец спорта был переполнен, на матч пришло рекордное количество зрителей — 14 тысяч 88 человек. Были здесь и высокопоставленные зрители: премьер-министр страны Любомир Штроугал, первый секретарь Пражского горкома партии Александр Капек (он же возглавлял специальную комиссию ЦК КПЧ по проведению чемпионата), президент Международного союза студентов Мирослав Штепан, бургомистр Праги Зденек Зуска и другие деятели.

Игра началась обоюдными атаками с обеих сторон. На льду играли первые звенья, причем если у чехов оно было в прежнем составе, то у советской команды в центре играл Мальцев. Он был активен, но за ним зорко следил Кайкл, а за Харламовым Бубла. И когда Валерий попытался ворваться в зону чехов, то был встречен весьма жестко — ударом в грудь. Затем на лед вышли вторые звенья, но и здесь у советского звена игра не особо ладилась. Красовский даже обратил внимание на один эпизод. Виртуоз Балдерис любил после свистка подхватить кончиком клюшки шайбу и преподнести ее в таком виде судье для вбрасывания. Но в этот раз этот трюк у него не получился — шайба не захотела лечь на кончик его крюка и он не стал повторять попытку. «А Хельмут, кажется, волнуется больше обычного», — подумал про себя Красовский.

После того как на лед вышли третьи звенья, расклад чехов стал окончательно понятен. Они поменяли защитников в двух пятерках в надежде, что те сумеют сковать действия советских нападающих, которые играли в обновленных звеньях. Причем Тихонову через какое-то время стало казаться, что действия чехов ему что-то напоминают до боли знакомое. И тут он вспомнил прошлогоднюю игру его ЦСКА в Бад-Наухайме против «Польди» в турнире «Турн-унд-таксис». Там тоже чехи начали игру в тактике силового давления. Из-за этого у армейцев мало что получалось. Они с трудом выходили из своей зоны, не успевали раскатиться. Плохо было и с первым пасом. А тут еще чехи постоянно цепляли наших, рассчитывая на ответную реакцию. Та же история повторялась теперь здесь, в Праге. Вот чехословацкий защитник в углу площадки, когда игра уже переместилась в среднюю зону, зацепил клюшкой Лебедева, тот упал на лед, а свисток финского арбитра Сеппонена молчит. И количество таких зацепок и мелких фолов постепенно нарастает. И Тихонов, видя это, обратился к игрокам:

— Ребята, чехи хотят, чтобы мы удалялись — не поддавайтесь на их провокации. Играем, как договорились — наказываем их голами.

А хозяева поля не сбавляют темпа. И особенно активными у них были два звена — первое и третье. В последнем главным мотором был Франтишек Черник под № 14 из йиглавской «Дуклы». Мастерски взаимодействуя с братьями Штястными, он постоянно опережал своего визави Василия Первухина. Впрочем, он и с остальными советскими игроками особо не церемонился, постоянно опережая их на доли секунд. Было такое впечатление, что у него мотор вставлен в одно место. Или это было следствием воздействия каких-то препаратов — поди разберись. Но Черник постоянно рвался в советскую зону и опасно атаковал, бросая из любой позиции. В одном из моментов Третьяк сумел вовремя переместиться в угол ворот и отбил шайбу, которая готова была уже залететь в сетку.

— Гол! — вскочил со своего места Скленарж, вместе с десятком других своих соотечественников.

Но затем они все вновь опустились на свои места, увидев, что их радость была преждевременной.

— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь! — посмеялся над приятелем Красовский.

И в следующую секунду многотысячный зал буквально содрогнулся от оглушительного рева. Это неутомимый Черник все-таки добился своего — открыл счет в матче. Причем в этот момент на льду было третье чехословацкое звено и первое советское. Атаковали чехи. Мариан Штясны сделал рывок в угол площадки и оттуда сделал точный пас на «пятачок» перед воротами Третьяка. Там был защитник Фетисов, но он не успел перехватить этот пас, зато Черник оказался куда более расторопным. Он выскочил из-за спины советского защитника и отправил шайбу в сетку ворот. И практически вся сборная ЧССР выскочила на лед и бросилась поздравлять автора первого гола. Время на табло остановилось на отметке 7.32.

— Сплоховал что-то твой Фетисов, — хлопая приятеля по плечу, орал во все горло Скленарж.

— И на старуху бывает проруха, — философски заметил Красовский.

Он все еще никак не мог отойти от того, как мастерски обманул его чех накануне матча. И Красовский теперь ломал голову: если это было сделано преднамеренно, значит, чех догадывается о том, что его приятель может работать на русских? Или это была случайная акция — так сказать, на удачу?

После забитого гола чехи не сбавили оборотов и продолжали атаковать ворота советской сборной. Впрочем, последняя тоже не собиралась отсиживаться в обороне и старалась играть достаточно агрессивно. Но было заметно, что наиболее активно выступает у нас второе звено, а два других играют без привычного взаимопонимания. С новыми игроками дела у этих пятерок не слишком ладились. Выпадал из игры Лебедев, не слишком расторопным был Макаров. Да и защитники никак не могли найти с ними общего языка.

Между тем второе звено сборной СССР все-таки сумело отличиться. Сделал это Балдерис, который как заядлый слаломист прорвался сквозь строй из трех игроков сборной ЧССР, вышел один на один с Холечеком и достаточно легко с ним разобрался — на ложном замахе уложил его на лед и послал шайбу в пустые ворота. Шла 16-я минута матча.

Забив гол, второе советское звено село на скамейку запасных, а на лед вышло третье звено. Причем Тихонов обратился к Мальцеву и Лебедеву:

— Саша, выйди со своим звеном, а ты, Юра, пока отдохни.

Увидев это, чехословацкие тренеры не стали ничего менять в своих игровых связках. И были за это наказаны.

Советская сборная выиграла вбрасывание и бросилась в атаку. Макаров ворвался в зону чехов, хотел прорваться, как и Балдерис, сквозь соперников и защитнику Махачу ничего не оставалось, как с помощью подножки остановить этот слалом. Раздался свисток арбитра и нарушитель был отправлен на скамейку штрафников. Советская сборная получила прекрасный шанс вырваться вперед в этом напряженном матче. На льду осталось все то же третье наше звено. Оно и отличилось, причем с момента гола Балдериса прошла ровно одна минута.