Автором очередного гола стал защитник Первухин, который сместился от синей линии к углу ворот Холечека и замкнул передачу, посланную Мальцевым. Это была коронная наработка двух динамовских игроков, наигранная еще в чемпионате СССР, а также на последних тренировках здесь, в Праге. Этот ход напрашивался сам собой из-за мальцевской паузы — он умел ее держать как никто другой. Зная об этом, Тихонов и предложил: когда команда играет в большинстве, Мальцев должен был катить по своему правому флангу и делать вид, что собирается обыгрывать своего защитника. В это время Первухин должен был делать рывок к левой штанге и ждать паса. Вот он и дождался.

— Мо-лод-цы! Мо-лод-цы! — разнесся под сводами Дворца спорта радостный клич советских болельщиков. Сидевшие над ними мальчишки из спортивной школы «Спарта», среди которых был и Франтишек Свозил, в ответ стала дружно свистеть и топать ногами. После чего они заорали во все горло свою кричалку: «До-то-го!» («Давай, вперед!»). И чехи действительно бросились в атаку. Петер Штясны ворвался на «пятачок» перед советскими воротами и едва не сравнял счет — Третьяк оказался на месте. Следом последовала уже атака советской сборной — атаковало первое звено. Но теперь уже на высоте оказался чехословацкий вратарь Холечек. А вскоре сирена возвестила об окончании первого периода.

В раздевалках каждой из команд тренеры давали игрокам разные установки.

— Почему мало бросаете? — спрашивал у своих игроков Карел Гут. — И где силовое давление? Русских надо разозлить не для того, чтобы они забивали нам голы, а для того, чтобы они почаще удалялись. Вы что, не можете отличить одно от другого?

В это же время Тихонов говорил диаметрально противоположное:

— На тычки не отвечать — сжать зубы и терпеть. Во втором периоде чехи усилят силовое давление и будут играть еще более агрессивно. Наша задача поймать их на контратаке. И сделайте вы наконец что-нибудь с этим Черником! Защитники, это вас касается в первую очередь.

— Трудно что-то сделать, когда надо, сжав зубы, терпеть, — подал голос Васильев.

— А вы уж постарайтесь, — повернулся к защитнику Тихонов. — На нас сейчас вся страна смотрит. Если проиграем, значит, усложним себе задачу до невозможности.

Второй период начался с атак чехословацкой сборной. Но оборона советской команды, набравшаяся сил в перерыве, самоотверженно отбивала все атаки чехов. А нападающие при первой же возможности отвечали контратаками. Во время одной из них чехословацкий защитник Заичек исподтишка ударил по лицу нашего капитана Михайлова. Арбитр этого удара не заметил. Или сделал вид, что не заметил. Во время смены состава, Михайлов, опускаясь на скамейку, обронил:

— Бьют, суки!

— Терпи, Борис, — обратился к нему Тихонов. — Они на это и рассчитывают — на наши удаления.

Как в воду глядел советский тренер. Не прошло и минуты после этих его слов, как нарушил правила Фетисов — зацепил клюшкой чехословацкого нападающего. Чехи получили реальный шанс отыграться. На лед у них вышло комбинированное звено, которое постоянно выходило в таких случаях — Глинка, Мартинец, Черник, Новак и Бубла. У нас Тихонов выпустил третью пятерку, вернее четверку, причем присовокупил к ним Мальцева, который умел не только наступать, но и защищаться. Была надежда на то, что он сумеет получить пас и оторваться от защитников сборной ЧССР. Но ему это так и не удалось. А вот сменивший его вскоре Балдерис смог. Он ворвался в зону чехов и пасовал своим партнерам на «пятачок». Но там никого из наших не оказалось. Чехи (а у них уже играло третье, самое забивное в этот день звено) перехватили шайбу и организовали свою атаку. Шайба была у Петера Штясны, он бросил, но Третьяк отбил. Наши защитники этого не ожидали и первым у шайбы оказался вездесущий Черник. Бросок — и счет стал 2:2. На табло было 22.17.

И снова по Дворцу спорта прокатился такой мощный рев, что стены буквально задрожали, а потолок едва не обрушился. Даже вся скамейка в ложе почетных гостей, на которой восседали премьер-министр Чехословакии и его соратники, вскочила со своих мест в едином порыве. А у Тихонова с губ сорвалось ругательство:

— Чтоб тебе пусто было!

Обращено оно было в сторону Черника, который забил уже вторую шайбу и тут же попал в объятия чуть ли не всей своей сборной, которая высыпала на лед. Это торжество прервал главный арбитр матча Сеппонен, который указал на центр поля.

— Останьтесь на льду, — приказал Тихонов игрокам второго звена, пропустившим шайбу. — Сами напортачили, сами и исправляйте!

Эти слова больно резанули по самолюбию хоккеистов. И вот уже Жлуктов начинает очередную атаку и врывается в зону чехов. Он увлекает одного из защитников соперника за собой в угол площадки, а сам пасует свободному Капустину. Тот же, получив шайбу, тут же адресует ее Балдерису, который открылся на «пятаке» у свободного угла. И Хельмут, как на тренировке, легко посылает шайбу в незащищенный угол ворот чехословацкой сборной. С момента гола Черника прошла ровно минута!

— Умеете же, когда захотите! — обратился к игрокам второго звена Тихонов, когда они сели на скамейку.

Эта шайба, снова позволившая сборной СССР выйти вперед, разозлила чехов. А тут еще и их тренеры поддали жару своими гневными репликами. И в один из моментов, когда на льду были первые звенья, Аугуста (он вышел вместо Рихтера), подхватив шайбу, ворвался в советскую зону, но был остановлен свистком судьи, который зафиксировал положение вне игры. Но чех, недовольный этим решением, решил не останавливаться — взял и исподтишка забросил шайбу в пустые ворота, откатившегося в сторону Третьяка. Это была явная провокация, на которую тут же среагировал Михайлов.

— Ты чего творишь — свистка не слышишь? Уши прочисть! — заорал на Аугусту капитан советской команды.

К нему тут же бросились игроки чехословацкой сборной, а также главный арбитр. Обстановка на льду накалилась, так как чехи были явно недовольны тем, что Сеппонен дал свисток — по их мнению никакого нарушения не было. А Михайлов продолжал возмущаться:

— Ведь нарочно это делает — на нервах играет!

— Не было никакого офсайда! — возмущались в свою очередь чехословацкие хоккеисты.

Но арбитр не собирался отменять принятое решение и развел спорщиков в разные стороны. И Михайлов, вспомнив напутствие своего тренера, предпочел успокоиться.

На лед вышли третьи звенья и игра возобновилась. В атаку бросились советские хоккеисты. Васильев бросил по воротам Холечека, но тот отбил шайбу и накрыл ее для надежности ловушкой. Но стоявший рядом Владимир Голиков попытался помешать вратарю зафиксировать шайбу — ударил клюшкой по ловушке. И тут же на него набросились чехословацкие защитники. Завязалась потасовка, которая грозила перерасти в драку.

— Бей его! — закричал Богуслав Хорак, вскочив со своего места.

Крик был настолько яростный, что Франек даже вздрогнул.

— Ты чего взвился? — одернул он приятеля.

— А чего он на нашего Иржика кидается? Здесь ему не Москва — пусть знает свое место.