А матч тем временем продолжается. Атаки следуют с обеих сторон, причем почти каждая из них могла бы завершиться голом. Вот бросок Капустина едва не застал врасплох Холечека, но в последнее мгновение вратарь каким-то чудом сумел отбить шайбу. А вот уже атакуют чехи, и Эберман из второго звена бросает шайбу и она падает на сетку ворот в правом от Третьяка углу, а кому-то из игроков кажется, что она угодила непосредственно в ворота. Но судья дает свисток и указывает на вбрасывание в углу площадки.

Тихонов взглянул на табло — до конца периода оставалось чуть больше пяти минут. «Поскорей бы он закончился», — подумал тренер, который вдруг почувствовал, что его ребята изрядно подустали и им нужен отдых. В таком состоянии удержать счет было трудно, а сделать это было необходимо — так легче было бы начинать последнюю двадцатиминутку. Однако чехословацкие тренеры тоже не сидели сложа руки.

— Темп, держите темп! — обращался к своим игрокам Карел Гут. — Русские устали, не давайте им передышки!

И, как будто слыша эти слова, многотысячный Дворец спорта начал скандировать: «Че-ско-со-сло-вак! Че-ско-со-сло-вак!»

Вбрасывание в средней зоне проиграл Мальцев. Шайба попала к Чернику и он вошел в нашу зону. Ему навстречу бросился Цыганков, но чех легко обыграл, как его, так и Третьяка, который раньше времени упал на лед. И Черник одним движением перебросил шайбу через вратаря и она залетела в сетку прямо под перекладину. И в следующую секунду стены Дворца спорта содрогнулись от оглушительного рева. А если бы к нему прибавить еще и возгласы тех болельщиков, которые в эти вечерние часы собрались у экранов своих телевизоров по всей Чехословакии, то этот шум можно было назвать вселенским.

Черника, который в этом матче сделал хет-трик — забил три шайбы — вновь облепила вся его команда. Даже врач выскочил на поле, чтобы лично поучаствовать в этой пляске восторга. И только на той части трибуны, где сидели советские болельщики, да еще на скамейке запасных сборной СССР было тихо — радоваться там было нечему. Чуть меньше четырех минут оставалось до конца второго периода, а удержать победный счет до перерыва так и не удалось. Но, как оказалось, это было еще не все. Дальше произошло то, что у нас называется: «Пришла беда — открывай ворота».

Не успело произойти вбрасывание в центре поля, как при входе в зону сборной ЧССР Капустин, уклоняясь от столкновения, поднял вверх клюшку и она со всей силы ударила в лицо нападающего Поузара. Тот, как подкошенный, рухнул на лед. Чехи набросились на Капустина с кулаками, решив, что он сделал это не случайно, а умышленно. Судьи отбили советского игрока от разъяренных чехов, после чего Сеппонен, который не видел этого эпизода, поехал уточнять произошедшее к судейской кабинке. Проезжая мимо скамейки запасных чехословацкой сборной, он видел как возмущается Карел Гут — всегда такой спокойный чех в эти секунды был буквально вне себя. И в этом с ним был солидарен почти весь Дворец спорта, который клокотал от возмущения. И Сеппонен, видя и слыша все это, понимал, что может означать для него неправильное решение. Вместе с ним к судейской кабинке направились капитаны обеих команд — Михайлов и Глинка. Причем советский хоккеист пытался убедить судью, что все вышло неумышленно:

— Он не хотел его бить, это получилось случайно.

Эпизод был принципиальный. Если этот удар расценили бы как умышленный, то нарушителю грозил 5-минутный штраф. А для сборной СССР это было смерти подобно — ведь лучше чехословацкой сборной в большинстве никто здесь не играл и это могло обернуться для советской команды не одной, а двумя забитыми шайбами. А это была бы катастрофа. И она произошла — был объявлен 5-минутный штраф.

Судья подъехал к скамейке запасных сборной СССР и стал торопить Капустина. Но тут в дело вмешался Тихонов:

— Сиди, Сережа, — обратился он к Капустину, а судье сказал:

— У него травма — штраф будет отбывать Макаров.

Судья замер, принимая решение. Наконец, он кивнул головой и Макаров отправился на скамейку штрафников. Но чехи, увидев это, стали протестовать:

— Почему удаляется Макаров, ведь нашего игрока ударил Капустин? — спросил у Сеппонена Глинка.

Но финн жестом показал, что решение принято и отменять его он не намерен.

Пока шло это разбирательство, Тихонов поглядывал на табло и мучительно размышлял, кого выпустить на лед в численном меньшинстве. Цыганков был явно не в лучшей форме (четыре первых пропущенных матча давали о себе знать), Фетисов был на взводе, Васильев явно подустал. Оставались Лутченко, Федоров и двое молодых — Первухин и Билялетдинов. В итоге тренер принял решение выпустить на лед проверенную связку Васильев — Первухин, а в нападении Голикова и Мальцева. А чехословацкие тренеры выпустили на лед свое лучшее в реализации численного большинства звено во главе с Глинкой. Именно последний и отличился спустя полминуты, совершив настоящий слалом. Стартовав из средней зоны, он легко вошел в нашу зону и поехал за ворота. Затем сделал пас защитнику, а сам рванул на «пятачок». Защитник бросил шайбу в сторону ворот Третьяка, тот отбил шайбу перед собой и Глинка, оказавшийся поблизости, переправил ее в пустые ворота. Наши защитники в это время «ловили ворон». Так счет стал 4:3 в пользу сборной ЧССР. И это за три минуты до конца второго периода.

— Ребята, что с вами происходит? — вопрошал Тихонов в раздевалке во время последнего перерыва. — Почему Глинка спокойно стоит на нашем «пятаке», а его никто не атакует? «Пятак», объясни в чем дело?

Последний вопрос был обращен к Валерию Васильеву, которого все в команде звали «Пятаком» за то, что он произносил слова на волжский манер — через «я».

Васильев, вытиравший взмыленную шею и лицо полотенцем, лишь пожал плечами — ответить тренеру ему было нечем. Впрочем, не лучшим образом чувствовали себя и остальные игроки, которые видели, что у них сегодня мало что получается, но объяснить причину этого не могли. Может, перегорели еще до игры? Или это на них так повлияла наэлектризованная атмосфера в сегодняшнем Дворце спорта? Она буквально дышала к ним ненавистью — причем не скрытой, а ярко выраженной. После того инцидента с Капустиным чехи стали в открытую хамить, задирать советских игроков, а те не могли им ответить, помня установку своего тренера. Однако и главный арбитр Сеппонен закрывал глаза на действия чехов, из-за чего сдержанность советских игроков не приносила должного результата — удалений у соперника не следовало.

В чехословацкой раздевалке царило иное настроение. Там тренер Ян Старши вышагивал перед игроками и накручивал их, как только можно:

— Русские уже почти сломлены. Надо их еще чуть-чуть поддавить и они посыпятся. Важно не дать им опомниться и сравнять счет. Если мы забьем пятую шайбу, то считайте, что победа уже у нас в кармане. Не жалейте их, ведь они бы вас не пожалели.

В начале третьего периода на лед вышел Макаров, отсидевший пятиминутный штраф. Это придало сил советской сборной. Второе звено ринулось в атаку. Жлуктов и Капустин разыграли отличную комбинацию, которая едва не завершилась взятием ворот — Холечек оказался на высоте. А спустя минуту у сборной СССР последовало новое удаление — «отличился» Васильев. Он играл из последних сил и поэтому не успевал за резвыми чехами и поэтому срывался — сбил неутомимого Черника. Впрочем, у Михайлова было свое мнение на этот счет: