I know how to hurt,

I know how to heal,

I know what to show

And what to conceal.

Пламя, горевшее в синих глазах Макса, взметнулось и рассыпалось миллиардом искр. Лиза ощутила, как он еще сильнее сжал ее талию, но это лишь больше раззадорило ее. Она легко выдохнула и, не переставая петь, пробежалась пальчиками по его крепкой шее.

I know when to talk,

And I know when to touch.

No one ever died from wanting to much.

От чувственного Лизиного голоса по спине у Макса пробежали мурашки. Она тесно прижималась к нему и смотрела в глаза так… Так, будто знала, что он полностью в ее власти, и наслаждалась этим. Ему казалось, что вся она сделана из откровенности и секса: каждый ее вдох и выдох, каждый изгиб ее тела, каждое прикосновение и взгляд. Она не просто пела – каждое движение ее губ было осознанным вызовом, и притом она не делала для этого ничего. Только кончик розового язычка время от времени показывался меж ровных белых зубок, и взгляд голубых, подернутых поволокой глаз, манил своим томным спокойствием.

Хрипотца в ее голосе завораживала, а на последней строчке, когда она прижалась совсем близко и, глядя прямо в глаза, с еще большей чувственностью пропела несколько слов, запуская пальцы в его волосы, Макс едва смог сдержаться.

- Что ты творишь? – процедил он, стискивая Лизу. – Меркулова!

Но на нее его грозный тон и почерневшие глаза не возымели никакого действия. Нагло улыбнувшись, она продолжила петь, неспешно, проговаривая каждое слово и расставляя акценты, окончательно сводя с ума. Он чувствовал ее дыхание, ее пальцы, ее грудь, не стесненную бельем.

The world is not enough,

But it is such a perfect place to start, my love.

And if you’re strong enough

Together we can take the world apart, my love.

На каких-то словах она чуть морщила носик, похоже, ей все это доставляло удовольствие. Самойлов же с каждой секундой все больше зверел. Она была мягкой и теплой, податливой, словно пластилин или нагретый воск, и притом не она, а именно он сейчас был куском глины в ее руках. Она пела ему, откровенно соблазняя и даже не пытаясь скрывать этого. И Макс не мог не смотреть на ее рот, не следить за ее языком и губами.

- Если ты не замолчишь, я задеру тебе платье прямо тут, - с угрозой прошипел он, склонившись к ее ушку.

Он всерьез боялся не сдержаться. Интересно, сильно ли удивятся присутствующие, если он, допустим, положит Лизку животом на стол?

- По-моему, очень хорошая песня. - Ладошки Лизы соскользнули на грудь Макса и прошлись чуть ниже к животу, потом снова вверх. – В конце девяностых она стала саундтреком к фильму о Джеймсе Бонде.

- В конце девяностых ты еще пешком под стол ходила, какой тебе, к черту, Бонд?

- М-м-м… - Она тихонько усмехнулась и, схватив его за воротник рубашки, притянула к себе.

We know when to kiss,

And we know when to kill…

Шепотом, все с той же свойственной ее голосу мягкостью, пропела она ему прямо на ухо, а затем отпустила его воротник.

If we can’t have it all,

Then nobody will.

Макс вдруг вспомнил клип на эту самую песню. Там, вроде бы в самом конце, рыжая девчонка в красивом платье взорвала макет земного шара. Ну и что-то там еще в придачу. А перед этим влегкую отправила на тот свет какого-то мужика, а, может, и не его одного… Почему-то на месте рыжей очень хорошо представлялась Меркулова. По крайней мере, его, Макса, сознание она взорвать уже успела.

- Кстати, - Лиза улыбнулась, - твой подарок оказался очень даже ничего.

- Какой подарок?

- На день рождения, - невозмутимо ответила она. Самойлов нахмурился, силясь вспомнить, когда это он успел что-то там ей подарить, и она, видя его непонимание, решила помочь: - На чемпионате России. Знаешь, поначалу я не оценила, а потом…

Лицо Макса вытянулось, а в следующую секунду глаза засверкали такой яростью, что Лизе сделалось одновременно и страшно, и смешно. И снова он стиснул ее так, что кости едва не затрещали. Долго вглядывался в ее глаза, но она невозмутимо молчала, только плавно двигалась в такт музыке.

- Так что спасибо.

- Пожалуйста.

Он неотрывно смотрел ей в лицо, пытаясь отыскать хоть намек на смущение, но, похоже, ничего подобного она не испытывала. И сложно было определить, решила ли она так окончательно вывести его из себя или действительно… Самойлов рывком прижал Лизу к своим бедрам, так чтобы она могла ощутить его желание. Она вдохнула, секундный взгляд глаза в глаза…

Макс схватил ее за локоть и, не спрашивая, потащил к выходу из зала. Она без слов шла за ним, стараясь не сталкиваться с попадающимися на пути людьми. Ей не нужно было спрашивать его, куда они идут, она и так прекрасно это знала.

А вслед им пела солистка группы Garbage:

The world is not enough.

The world is not enough .

No nowhere near enough…

The world is not enough.

Дверь своего номера Макс открывал, все так же держа Лизу за локоть, хотя она и не думала отступать. До номера они практически бежали. Пару раз Лиза споткнулась и наверняка бы упала, если бы не сильные руки Макса. Как только за ними закрылись двери лифта, он прижал ее к стенке кабины, впился в губы, тут же проникнув языком в рот, задрал платье. Он шарил по ее бедрам и жадно, грубо целовал ее, причиняя боль, наказывая за то, что она смогла довести его до такого состояния. В отместку Лиза запустила пальцы в его волосы и больно сжала. Макс зашипел, укусил ее за губу, задрал платье еще выше и, очень может быть, все произошло бы раньше, чем они успели добраться до номера, но тут двери открылись. Немного придя в себя, он вытолкнул Лизу в холл, ухватил за локоть и поволок за собой. Она почти ничего не соображала, только старалась быстрее перебирать ногами, чтобы не отстать. Колени дрожали, дыхание сбилось. У нужной двери они остановились, и только тогда Лиза смогла кое-как осмыслить происходящее. Бросила взгляд на Самойлова. Волосы его были всклокочены, руки напряжены, на шее пульсировала венка. Почувствовав взгляд, он посмотрел на нее. Глаза его горели черным пламенем, и за этим пламенем радужки почти не было видно. Лиза шумно, прерывисто выдохнула, и в этот момент дверь номера распахнулась.

Кажется, ее губами он завладел еще до того, как они шагнули за порог… В темноте едва не свернули тумбочку. Что-то посыпалось на пол, раздался грохот, но никто из них не обратил на это внимания. Макс вообще был не способен о чем-либо думать. Под ногами что-то хрустнуло, зашуршало, Лиза оперлась руками о тумбочку, запрокинула голову, подставляя шею его губам.

- Свет, - выдохнула она. – Включи свет. – Он не реагировал. Он попытался задрать ее платье, но она ухватила его за руку. – Включи свет, пока мы все не разнесли.