По заключении такого договора хан крымский и «всякий род татарской», состоящий в державе Блистательной Порты, не должны причинять никакого зла Русскому государству. 3. Размен пленных. 4. «Великий государь желает, чтоб во Иерусалиме святые места отданы были грекам» согласно многим «повелительным указам» прежних султанов. Это не значит, что царь не признает власти султана над святыми местами. Иного государя, кроме султана, над Иерусалимом нет, так как султан владеет теми местами «по воле Божией». Святых мест великий государь не для себя просит, но «посредствует», т. е. ходатайствует как посредник, чтобы султан отдал те святые места своим подданным, которым отдали их предки его, самодержцы мусульманские, и славной памяти отец его султанова величества то подтвердил. Впоследствии посланники обещали эти статьи, «описав со укреплением, пространно изобразить», т. е. изложить подробно. Выслушав перевод статей, визирь сказал, что ответ будет дан в свое время и будут назначены комиссары для ведения дела, причем он надеется, что «то доброначинаемое дело воспримет себе всякое благо и доброе окончание». Этим секретная часть конференции закончилась. Визирь приказал впустить опять высланных людей и подать кофе. «И как кагве принесли в чашках ценинных, и везирь велел поднесть посланником, и посланники, приняв, пили. А потом принесли благовонное курение и подносили перед лицо везирское и посланником и окуривали». Конференция закончилась, так же как и началась, светским разговором. «И после того везирь спрашивал посланников, что они, будучи в Цареграде, куды для забавы от скуки ездили ль? И посланники говорили, что, опричь святейших патриархов константинопольского и иерусалимского, и то для слушания Божественные литургии и для поздравления им, нигде они, посланники, не были и желания их никуда ехать не было для того, что еще по се время никакого разговору о государственных делех с ним, великим везирем, они, посланники, не имели. И везирь сказал: еще-де будет такое время, куда им, посланником, ездить. И салтаново величество, и он, везирь, того, куда б им намерение было ездить, не забороняют и дают им в том повольность. И посланники говорили, что за такую повольность его салтанову величеству они, посланники, челом бьют, такожде и ему, великому везирю, благодарствуют. А когда им, посланником, потребно будет куда ехать, и о том они скажут Александру Маврокордату». Далее посланники стали извиняться перед визирем, что «утрудили» его своими разговорами, и хотели откланяться. «А потом ему ж, везирю, посланники говорили, что они его, везиря, многими своими словами утруднили, и в том бы на них он не подивил, и ныне время уже им ехать на подворье». Но визирь еще задержал их, говоря, «что ему в том их благополезном предложении и во искусном доношении никакие трудности и докуки нет и не имеет, потому что присланы они от его царского величества к салтанову величеству для доброго и обоим государствам полезного дела и приемлет их, посланников, он, везирь, с радостию». Посланники вновь обратились к нему с просьбой: «Когда ему, великому везирю, то их, посланничье, предожение и доношение угодно, а не докучно, и приезду их он желателен, и он бы, везирь, в тех… предложенных делех приложил труды свои и радение, дабы те дела, не испустя благополучного времени, приведены были к совершенству. И везирь говорил, что он в тех делех труды свои и радение прилагать готов и желает того, чтоб междо такими славными обоими государствы была тишина и благополучной покой. И потом посланники встали и, поклонясь по обычаю, из палаты пошли»[855].

VII. Обмен дипломатическими визитами

Посланники начали делать дипломатические визиты и 7 ноября ездили на Галату к французскому послу. От посольского двора они шли пешком до Песочных ворот, а от Песочных ворот до Га-латы ехали морем в принадлежавшей русскому кораблю шлюпке; с ними сидели и их пристав и капитан Памбург. Сопровождавшая посланников свита (дворяне, переводчики, подьячие, толмачи, посольские люди, а также чурбачеи, чауши и янычары) плыла в особых наемных лодках. Французский посол встретил их и «витался» (поздоровался) с ними на крыльце и шел с ними через трое сеней. Войдя в светлицу, Украинцев говорил послу, что, «воздавая честь христианнейшему государю, его королевскому величеству, приехали они, чрезвычайные посланники, его, посла, поздравить и в делех, потребных ко услужению, повольных быти ему себе обещают». Посол, поблагодарив за посещение, сказал, что он писал уже королю об их приезде, а теперь будет писать о посещении.

Затем посол и посланники сели «в стулах бархатных вызолоченных». Посланники сказали, что им наделжало бы посетить его, посла, тотчас же по приезде, но они не могли этого сделать за некоторыми трудностями, а более всего за дальним расстоянием. Посол говорил: «Правда-де, что имеет он с ними расстояние не мало и, не быв у салтана, видеться им было невозможно. Да и приехали они для нужных дел, и в таковых случаях иногда и дружба отлагается до иного времени». Затем посол спрашивал посланников:

«Привыкли ль они к здешнему воздуху и каков двор, где они, посланники, стоят? Посланники сказали, что они, милостию Божиею, здравы, а поставлены на дворе некоторого честного человека. И посол говорил: слышал-де и он, что поставлены они на добром дворе, только-де на Галате жить веселее и здравее, нежели в самом Цареграде. И посланники говорили: и сами-де они то видят, что на Галате жить лутче, нежели в Цареграде, потому что в городе дворы частые и тесные, а здесь дворы пространные и воздух свободной и светлой, только-де в том не их воля; где они поставлены, тут и стоят». Посол говорил: «Обыкновение-де здесь такое, что приезжих иных государей послов и посланников ставят в Царегороде на лутчих дворех, которых подобием на Галате нет, а хотя которые подобием таким и есть, и тех домов самих жителей тем утеснить невозможно». Посол затем спросил о здоровье государя: «Как они поехали с Москвы, и великий государь здравствует ли?» На что посланники отвечали, что «великий государь в государствах своих в добром здравии пребывает». Посол далее навел речь на заводимые Петром новшества. «Великий-де государь, — спросил он, — как они (французы) видят, изволил немалое новое дело, то есть корабельное строение, всчать и делать? И посланники говорили: то-де корабельное строение по воле Божии чинится, и всякие новые дела обыкли всчинаться изволением монаршеским, и бывают те дела и впредь прочны и постоянны, и много таких на свете дел, которых предки их, государские, не имели, а наследники то делают. А в иных-де государствах то они слыхали, что и один корабль