— Я собрал для тебя всю корреспонденцию и вырезки, когда ты будешь готов их прочесть. Дела кругом идут просто паршиво. Мы потеряли «Летучее Облако» — корабль уже слишком надолго опаздывает в Сан-Франциско.

— Проклятье! — «Летучее Облако» принадлежал к их флоту клиперов, один из двадцати двух кораблей. На длинных океанских маршрутах клиперы, трехмачтовые короли морей, были гораздо быстрее, чем неуклюжие пароходы, которым приходилось брать на борт и экономить уголь. Груз его состоял из чая, шелка и пряностей — эти товары, дорогие сами по себе, теперь, из-за войны в Америке, поднялись в цене астрономически, особенно если их удавалось сбыть южанам. — Страховка не покроет убытков, не так ли?

— Боюсь, что нет. Никогда их не покрывала, даже Ллойдовская. Они могут даже объявить это актом войны. Там военная зона.

— Ай-йа! Это влетит нам в копеечку. Чертовски жалко команду. Капитаном на нем был Карадок, не так ли?

— Да. Должно быть, они попали в ураган — сообщали сразу о нескольких в районе Гавайских островов, хотя в этом году они пришли позже. Вторым помощником там служил мой двоюродный брат, Дункан Макгрегор.

— О, очень жаль. — Ещё больше расстроенный, Струан бросил взгляд на бюро, где его ждал эликсир. «Интересно, не проглотили ли те же штормы и „Леди Саванны“ вместе с юным Педрито Варгашем и нашим заказом на пять тысяч ружей», — рассеянно подумал он. Это напомнило ему. — Те пушки в заливе Мире, они ведь не через нас были проданы, нет?

— Насколько я знаю, нет, — сказал Джейми, обычный ответ на подобный вопрос. Оба знали о крупных сделках на поставку оружия с китайскими торговцами, которые всегда представляли правительство маньчжуров. Что случалось дальше, после доставки груза в Кантон или Шанхай, было совсем другим вопросом.

Малкольм думал: «Я готов поставить пятьдесят „мексиканцев“ против доллара, что они прошли через нас, тем или иным способом. — Он был посвящен в один из внутренних секретов компании Струана: существовали зыбкие дружественно-враждебные отношения между „Благородным Домом“ и живущими на море „Белыми Лотосами“ Ву Тёями, начатые его дедом и продолженные его отцом. — Как быть мне? Что мне с ними делать?» — спросил он себя, и вдруг Иокогама разом смертельно опротивела ему, и его охватило страстное нетерпение принять мантию и все секреты его деда и встретиться с матерью лицом к лицу.

— Через неделю или чуть больше, — пробормотал он.

— Тайпэн?

— Нет, ничего. Что ещё, Джейми?

Джейми начал обычную литанию о падении цен на товары, которые они продавали, и о повышении цен на товары, которые им приходилось покупать, о прибавке за риск, которой требовали их матросы: многие из них были англо-американцами по происхождению и их насильно вербовали на бродяжничающие, мародерствующие военные корабли как Севера, так и Юга.

— Я мог бы продолжать вечно, тайпэн. Россия и Франция опять лезут в драку, поэтому Европа опять сидит на пороховой бочке. По всей Индии мусульмане и индусы убивают, режут друг друга, сжигают посевы. Весь мир сошел с ума. — Он нерешительно помолчал. — Более срочное: банк «Виктория» снова написал о долговых обязательствах за нашей подписью, которые они имеют. Срок оплаты истекает…

— Я все это знаю, и они могут идти к черту. Этот банк под каблуком у Брока, они спустили нас в сточную канаву, финансируя финт Брока с гавайским сахаром, они открыто намерены разорить нас. Пусть все они катятся к чертям собачьим. — Голос Малкольма сел. В животе разрасталось дерево боли. — Я, пожалуй, закончу сейчас всю эту бумажную работу, на случай если «Ведьма» уйдет с отливом. Почему ей приказали обернуться так быстро?

Джейми подумал мгновение, потом пожал плечами.

— Не знаю, но я согласен: любая новость, имеющая отношение к Броку, — это плохая новость.

Собрание в клубе очень скоро сбилось в обычную орущую, сыплющую ругательствами, злобную массу людей. Атмосфера быстро накалялась, ибо все много пили, много говорили, никто никого не слушал и всех смыкала друг с другом одна-единственная тема.

Норберт Грейфорт, отчаявшись добиться проку, протолкался через толпу из угла бара, где он начал собрание, и направился к Малкольму Струану, который сидел у двери, Джейми рядом с ним. Дмитрий окликнул его:

— Ну что, конца не видно, Норберт?

— Чего ты хочешь, Дмитрий? Все будут решать тайпэны, как всегда решали. Пойдем-ка, Джейми, ты и… — Норберт собирался воткнуть Малкольму ещё одну иголку, назвав его «юным Струаном», но вспомнил очень недвусмысленную и ядовитую угрозу сэра Уильяма не провоцировать его на людях или пенять на себя. Больше того, он чувствовал, как письмо Тайлера Брока прожигает ему карман. Он опустил глаза на Малкольма и сказал вежливо: — Не будете ли вы оба добры присоединиться ко мне — пара слов наедине, а? Ты тоже, Дмитрий.

Малкольм ожидал, что Норберт просто пройдет мимо с коротким кивком.

— Конечно. Где? Снаружи?

— В моем кабинете, если вам угодно.

Они вышли за ним следом. Все держались настороже.

— Это правда, что «Океанская Ведьма» отплывает с отливом? — спросил Малкольм.

— Да.

— Почему так быстро, Норберт? — поинтересовался Дмитрий.

— Приказ Тайлера. — Норберт заметил, как на лицо Струана легла тень при этом имени, и улыбнулся про себя.

Его временный кабинет находился на первом этаже, пока ремонтировался сильно пострадавший от огня верхний этаж. Главная лестница вся почернела, крыша кое-где провалилась, но дыры были затянуты парусиной.

— Да, этот сукин кот наделал тут дел, хотя чего там, пожар есть пожар, такое с каждым случается. По счастью, как я говорил, сейфы остались целыми, и книги тоже, и склад. — Он указал рукой на кожаные кресла. — Располагайтесь.

На буфете стояли бокалы и бутылки: виски, коньяк, джин, выдержанное вино, шампанское уже на льду. Его китайский бой номер один был тут же, готовый прислуживать им. Их настороженность возросла.

— Чего желаете?

— Шампанского, — ответил Малкольм, остальные поддержали его. Он теперь чувствовал себя прекрасно, эликсир, как всегда, не только приглушал боль, но и ободрял его, помогая держаться так, словно никакого ранения не было. Когда все фужеры были наполнены, Норберт сделал жест рукой слуге, тот поклонился и оставил их.

— Ваше здоровье! — Они без особого энтузиазма вернули тост. Он сел на край своего стола, высокий, худой, уверенный в себе. — Здесь нас никто не слышит, — начал он. — Во-первых, мы, все, кто здесь, мы представляем три крупнейшие компании, мы должны составить совместную жалобу Крошке Вилли — не то чтобы от неё было много толку — и адмиралу — мы все согласны, что он тормозит дело. Не вижу причин, Дмитрий, почему бы и тебе не высказать ему все, компании Купера-Тиллмана здесь есть чего терять, как и нам тоже. В то же время мы должны начать кампанию в парламенте, Струан и мы, чтобы решить вопрос с Японией раз и навсегда — либо мы раздавим джаппо и поставим их на место, либо мы уходим отсюда.