— Вот недотепа! — засмеялся один из не то хулиганов, не то шутников.

— Под ноги надо смотреть, а не нос задирать!

Хихикнул кто-то следом, но тут же смолк, бросившись к вратам, чтобы поднять незадачливую зазнайку, что и не подумала пошевелиться и не попыталась подняться. Но он обнаружил лишь кучу пепла и не прекращающий осыпаться на гранитные плиты верхний деревянный слой огромной двери.

— Ну что там?

— Ее тут нет!

— Под ноги смотри!

— Что это?

Пепел под ногами продолжил расползаться, заняв место прежнего волшебства, от которого, к слову сказать, не осталось ничего, даже облачка пара.

— Что это за дрянь?

— Не дрянь, а обычный пепел!

— Дверь испортили! Нам за это влетит!

— Мы-то тут причем?

— Она тоже стихийница!

Эльфы переглянулись, сойдя с лица. От магессы Сорге милостей не жди. Сдерет три шкуры за одну, напишет семьям или заставит отрабатывать все самостоятельно, что куда хуже.

— Что с того?

— К кому ты думаешь она пошла? Не тупи!

Огрызнувшийся эльф, откинув назад синюю шеллу, присел на корточки и, подумав немного, запустил пальцы в темную серую массу, тут же отдернув их. Пепел был похож на тонкий след от бумажной смерти и должен был уже остыть, однако он пытался обволочь руку, не просто согревая, а обжигая. Он уже лег ступни и на носки, начал пробираться вверх по ноге, захватывая щиколотки.

— Пепел?

— Нет, что-то другое.

Поздно он понял, что выступление магички еще не окончено и шутка имеет отсроченные обязательства. Он подскочил и ринулся прочь, чтобы оказаться в безопасности, но было уже поздно, под ногами запищало, затрещало, застреляло, отдаваясь в подошвах сапог щелчками. Вскоре серо-черная масса, превратилась в искрящееся море, заскакала в разные стороны, искры взлетали одна другой выше, метя в эльфов, в их мягкие и как водится самые нежные места.

Студиосы все еще пытались выбраться, отплясывая петушиный танец, хватались за те или иные части тела, словно на них напала стая бешеных блох.

Вэлиан, оказавшаяся по ту сторону двери, прислушалась к происходящему на улице, усмехнулась, а затем только огляделась по сторонам и даже посмотрела наверх, на уходящий далеко наверх потолок.

Здание начало давить на голову всем что только имело в своем арсенале: громадой, древностью, величием и эмоциями. Так обычно бывает в старых зданиях, но назвать “это” старым у нее бы язык не повернулся. Время от времени у всех студиосов возникало ощущение, что здание “живое”, обладает каким-никаким разумом.

Она спрашивала у Эланис, у Дезгаса, у Эдвинсента и у Миэры.

“Миэра в это кстати не верила!”

Ничего удивительного, у нее толстокожесть на мистическое и потустороннее, иначе пошла бы в медиумы.

Со всеми ними случались какие-то нелепые случайности и списать все происходящее на шутки старшекурсников или преподов было нельзя.

* * *

Магистр Мышеуз, как и все преподаватели академии жил в преподавательском крыле, занимая комнаты поближе к подвалам. Вэлиан была уверена, что если бы не склад личных вещей, что располагался там с незапамятных времен, то он обязательно выклянчил у ректора именно эти “апартаменты”, холодные, пропахшие землей, грибами и крысиным пометом.

Каманей Мышеуз оправдывал свою фамилию не только фамилией и тягой к “норам”, даже не тем что любил всякие древности и был способен разглагольствовать о их природе и принципах действия часами, но и тем что он был той еще крысой.

Воровство в академии не поощрялось и больше того — запрещалось, но это как не странно не касалось еды. Кто-то разумно предположил, что лучшая пища для ума — это знания, другой не менее умный обязал включить в стоимость обучения питание. Даже самый бедный студент родители которого наскребли на обучение своего ненаглядного одаренного отпрыска был накормлен. Не всегда пища была похоже на еду, но разве это важно?

“Ой! Да ладно бы не похожа!”

Не всегда и по вкусу она была таковой, приготовленной из самых х дешевых продуктов и ингредиентов. Но разве это было важно? Главное, что студенты накормлены, а все остальное. Одни поглощали овощное ассорти, другие довольствовались тушенной капустой, которую Вэл…

Вэлиан содрогнулась. Она ее до сих пор на дух не переносит, ни в каких вариантах — она знает вкус каждого блюда: суп из капустного ассорти, оладьи и драники, квашеная и тушеная, в маринаде и в кляре, только компота из нее еще не придумали.

“Что значит не придумали? Ты вспомни капустный сок!”

“Гадость.”

Мышеуз совсем не маленький дряхлый старикашка. Каманей Мышеуз такая здоровая, откормленная амбарная крыса с великолепный задом, что сидит на зерне и поглядывает, чтобы еще такого заточить. Не знала Вэл кто ходит у него в предках, но сомневалась что эльфы. Огры — обязательно, но никак не эльфы, хоть он и утверждал, что именно они, светлейшие.

“Ага, только вот уши все время прятал под своей седой копной.”

Препод охоч до еды, но больше прочего уважает — сладкое. Сколько он увел пирожных, сладкой выпечки, да просто бутербродов с джемом со столов не счесть и главное делал это так виртуозно, что поймать его за руку так никто и не смог. Что примечательно в столовой никогда не жаловались на пропажи, но обделенные сахаром студенты все как один отмечали что рядом всегда был профессор, а потом еда “испарялась”.

Как он это делал не понятно, на что только не шли отчаявшись сладкоежки, чтобы защитить свою собственность, какие действия не принимали после, но Мышеуз, сделав свое черное дело исчезал в неизвестном направлении.

“Он просто жрал в тишине своих хором, накинув на стены и двери глушилку, чтобы никто не слышал его чавканья!”

“Может быть и так!”

Ей нужно уговорить преподавателя наведаться на землю. Он очень любит древности, но не лишен капризных и вредных черт характера и поэтому надо еще придумать как заманить его на место действия. Мышеуз много знает, но так любит набивать себе цену.

“Думаешь надо создать дорожку из пирожных?”

Картинка получалась превеселенькая.

“Представляешь, а он на самом деле заколдованный принц? И всего-то и нужно, что взять и поцеловать его?”

“И он станет раскрасавцем? Вряд ли!”

“Поцеловав” дверь преподавательского кабинета, Вэлиан направилась прямиком в столовую. Где еще мог находиться старый обжора в такой час? Его пары стоят ближе к обеду и концу учебного дня, чтобы студент не спал, а слушал что он говорит. В карманах куртки было полно денег, выданных Сфайратом как раз на то самое сладкое.

Вэл пожалуй про молчит, что на самом деле можно купить на эти деньги. Два огромных торта, которые можно поставить друг напротив друга и нырять из одного в другой пока не надоест.