цестовам,

Пришёл к твоей жены да старопрежной друк».

Заходили у Перемётушки да могуци плеци́,

Роскипелась у Перемётушки да кровь горяцяя —

65 «Вы просьтите-ка отци духовныя,

Во просьтите-ка миня во перьвом греху.

Застану я у жёны гостя нежданого,

Я нежданого гостя ёго незваного,

Я сказьню у ёго да по плець го́лову».

70 Только видели Переме́тушку да во Божьёй це́рьквы.

Выходит-то Переме́тушка из Божьей це́рьквы,

Только видели — садился на добра́ коня.

Во цисьтом поли да курёва стоит,

Где-ка от пару от кониного дым столбом стоит.

75 Приежат-то Перемётушка к широку двору́,

Оставлят он коня да не привязана,

Заходит на крылецюшко да на прекрасноё,

Брякат за колецюшко да за сере́бряно,

Он де́рьгат за ремешецёк да семишо́лковой.

80 Услыхала ёго да молода́ жона,

Скорёхонько бежала да по новым сеня́м,

Круцёхонько стрецяла да мужа верного,

Брала она Перемётушка да за белы́ руки,

Обнимала Перемётушка да за белу шею́.

85 Перемётушка ей тут отьвет дёржал:

«Твои руцьошки сёгодня скверныя,

Во сёгодняшний день уста поганыя».

Заходит Перемётушка да в спальню горницю —

Лёжат у Перемётушки спошки под кроватоцькой.

90 «Ох ты гой еси, моя да молода́ жона!

У тя чьи сапожоцьки лёжат да под кроватоцкой?»

Не стала молода жона правды ска́зывать,

Правды ска́зывать, стала оманивать:

«У мня были то бабушкины детоцьки,

95 Оставили сапошки пот кроватоцькой». —

«У тя чья шапоцька веснёт на спицёцьки?

Опять стала она ёго оманивать:

«У мня были бабушкины детоцьки,

Оставили шапоцьку на спицёцьки».

100 Веснёт сибироцька да церес грядоцьку.

Стал у жоны верно спрашивать:

«У тя цья веснёт сибироцька да церес грядоцьку?»

Опеть стала стала она ёго оманивать:

«У мня были бабушкины детоцьки,

105 Оставили сибироцьку церес грядоцьку».

Пошёл-то Перемётушка во спальню горницю,

Застал-то Царилушка да на кроватушки.

Он взял свою да саблю во́струю,

Сказьнил у Цюрилушки да буйну голову,

110 Рострелял свою да молоду жону —

Во-перьвых-то он стрелил да в ретиво серьцё,

Во-вторых-то стрелил в буйну го́лову,

Отстре́лил у ей да руцьку правую,

Во цетвертых-то отстрелил ножку левую.

115 Размётал косьё да по цисту́ полю.

146. <БРАТЬЯ-РАЗБОЙНИКИ И ИХ СЕСТРА>

Вот во славном было городи во Киёви

Там жила-пожила да молода вдова.

Цьто у той у вдовы было деветь сынов,

Десята была доць, красна девиця.

5 Цьто вси ти братьиця сёстру возросьтили,

Возростили ей да возлелеели,

Возлелеели ей да замуж выдали

За того ли за купця госьтя за морянина.

Повёс-то ей морянин во свё село,

10 Во свё село да синё морё.

Они гот живут, там другой живут,

Они прижили себе мала детишша,

Мала детишша да мала юноша.

Задумала морянка во госьти к маменки —

15 «Ты поди-тко-се, морянин, да на конюший двор,

Выбирай ко себеа да лошать добрую,

Лошать добрую да не ежалую,

Неежана лошатку постухмяную».

Он накладывалб седёлышко церькаськоё,

20 Он намётывал орудьицё серебряно.

Садилсэ морянин на добра коня,

Моряноцьку садил да позади собя,

Мала дитятка садил он во середоцьки,

Поехал морянин да в госьти к маминьки.

25 Они день едут, другой едут,

Пристыгала морянина ноцька тёмная.

Доехал морянин да до циста поля,

Розоставил морянин бел полотняной шатёр,

Розоставили да сами спать лёгли,

30 Морян скоро да росыпаитьце.

Моряноцька лёжит, она спать не спит,

Она спать не спит, на морянина глядит.

Вдрук не шум шумит, не гам гамит,

Наехало к шатру деветь разбойницьков.

35 Взели морянина они у́били,

Моряноцьку саму́ в полон взели́,

Мала детишша зашибли о сыру́ землю́,

Зашибли розбойницьки, сами спать лёгли.

Они вси розбойницьки да прирозоспались,

40 Один-от розбойницёк, он спать не спит,

Он спать-то не спит, на моряноцьку гледит.

Сидит моряноцька да прирасплакалась,

Прирасплакалась сидит да прираздумалась,

Сидит она сама приплакиват:

45 «Во славном то было во Киёви,

Там была то пожила да молода вдова.

Цьто у той то вдовы было деве́ть сынов,

Що десята была доць красна деушка.

Що все ти братьиця миня лелеели,

50 Возлелеели сами́ в розбой пошли.

После их миня матушка возростила,

Возростила да замуж выдала

За того ли за купця да за морянина.

Увёс миня морянин во своё сёло,

55 Во своё сёло да за синё морё.

Уж мы год жили, мало-другой жили,

Уж мы прижили себе да мала детишша,

Мала детишша прижили мала юноша,в

Захотелось мне моряноцьки в госьти к маминьки.

60 Повёс миня морянин да в госьти к маминьки».

Забудил то братёлко товаришей:

«Вы встийте-ка, братьиця родимыя!

Мы любимого́-то зетёлка взели у́били,

Мы родимого племянницька зашибли о сыру землю,

65 Мы родиму-то се́стрицю во полон взели́».

ВЕРХНЯЯ ЗИМНЯЯ ЗОЛОТИЦА

Федор Тимофеевич Пономарев

VI. Федор Тимофеевич Пономарев (уличное прозвище Почо́шкин),[353] неграмотный старик 70 или 71 года, содержатель земской станции (по-местному «станцион»); он обязан возить проезжее начальство в Нижнюю Золотицу («Устье»), Инцы и Ко́злу, за что получает в год 300 рублей. Кроме того, он занимается ловлей семги в Белом море, в нескольких верстах от устья р. Золотицы. Семейство его состоит из четырех замужних дочерей и двух женатых сыновей, с которыми он поделился только нынешний (1899) год; один из них еще не успел выстроить себе дом и живет пока в доме отца. Этим летом они общими усилиями строят яхту, а раньше мореходное судно было только у другого сына, так что Федор никогда не был «корабельщиком». Лет 25 тому назад он служил старостой при Верхне-Золотицкой церкви и, будучи большим приятелем покойному священнику Ивану Розанову,[354] нередко пел ему «былины» (так он