Планируя и реализуя политико-дипломатические акции в Персидском заливе, русские буквально «взбудоражили Лондон», отмечали работавшие в Англии российские дипломаты. У бриттов появилось даже выражение о некой «дипломатической матрешке русских» в Персидском заливе, то есть о дипломатических ходах России, хорошо просчитанных и результативных, и абсолютно для англичан неожиданных.

Приняв на вооружение тактику гибкого реагирования, России удалось парировать направленные против нее действия Англии. Русский торгово-промышленный капитал уверенно завоевывал позиции на новых для него рынках в Аравии и в зоне Персидского залива. Повышенным спросом там пользовался русский ситец. Некоторые его виды, по сообщениям российских консулов, стали даже подделывать в английских колониальных владениях в Индии и «сбывать в Аравии под именем русских»[533]. Лучшей мукой на рынках Хиджаза считалась тогда русская. Поэтому муку, поступавшую в Аравию из других стран, часто продавали там под русской маркой – «Москобия» в речи арабов Аравии. Лучшим огнестрельным оружием бедуины Северо-Восточной Аравии, в том числе Кувейта, Катара и Бахрейна, называли винтовку Мосина. Торговали «ружьями московитов» на рынках Прибрежной Аравии охотно, говорится в отчетах российских дипломатических постов в Аравии (Джидда) и Месопотамии (Басра, Багдад), поскольку торговля эта приносила хорошую прибыль.

Благодаря совместным усилиям министерств иностранных дел и финансов, военно-морского ведомства и русского торгово-промышленного капитала, России к 1904 г. удалось установить достаточно динамичные торговые связи с Аравийским побережьем Персидского залива и Красного моря. Русские товары стали проникать далеко в глубь Аравии. Представление местного населения о военно-морском могуществе Англии, как исключительном и никем не оспоримом, было серьезно подорвано походами в Персидский залив с миссиями военной дипломатии кораблей Военно-морского флота России.

Надо сказать, что со времен правления Императора и Самодержца Всероссийского Павла I (властвовал 1798–1801) Британская империя видела именно в России своего главного потенциального соперника за доминирующее влияние на Арабском Востоке в целом. «В настоящее время, – подчеркивал премьер-министр Англии У. Питт-младший, выступая перед членами британского парламента, – русский царь командует в Средиземном море, как у себя дома. Его войска – самые сильные как в Европе, так и на Востке»[534].

Особенно пугала англичан возможность совместного русско-французского похода в Индию. Серьезные опасения на этот счет, появившиеся в Лондоне в связи с вторжением в Египет французского экспедиционного корпуса под командованием Наполеона Бонапарта, хотя после убийства Павла I (12 марта 1801 г.) и воцарения Александра I и исчезли, но вот испуг, судя по всему, остался.

Первые официальные контакты Санкт-Петербурга с Маскатом можно датировать 90-ми годами XIX столетия. Отчеты об этом уголке Аравии, подготовленные консулами Российской империи в Бендер-Бушире, Багдаде и Басре, помогают проследить хронологию разворачивавшихся там политических событий, в том числе связанных с действиями Англии по подчинению Омана британской короне. Англичане, сообщали в своих донесениях российские дипломаты, «уже давно обратили внимание» на потенциал Маската в плане «надвижения оттуда на все Аравийское побережье», а затем – и для «постепенного расширения» своего влияния на всю Аравию[535].

«… Недолго, повидимому, осталось ждать того времени, – подчеркивается в Отчете временно командированного в порты Персидского залива титулярного советника Александра Алексеевича Адамова (от 31.10.1897), – когда, благодаря неусыпной и неустанной деятельности сынов Туманного Альбиона, британский лев наложит свою лапу и на Эль-Хасу, и на область Коэйт [Кувейт]». В водах Персидского залива в то время, когда он его посещал, докладывал А. Адамов, «не только все средства сообщения находились в руках англичан, благодаря громадному их коммерческому флоту, но и военная сила была на их стороне»; английские канонерки «неустанно крейсировали там из одного порта в другой». Необходимо было помнить и о том, отмечал А. Адамов, что «английские канонерки, отправленные, например из Маската», где постоянно дежурили британские стационеры, могли «в любой момент запереть вход в Персидский залив». Обратил внимание А. Адамов и на то, что «суда “British India Steam Navigation Co.”, построенные по планам Морского министерства, во всякое время могли быть приспособлены к военным целям». В общем, резюмировал А. Адамов, со всем основанием можно было говорить о том, что в его время «Персидский залив для англичан являлся почти тем же, что Каспийское море для Росии»[536].

До 1901 г., указывал в информационно-справочном материале о положении дел в зоне Персидского залива (от 04.01.1904) русский консул в Бендер-Бушире Г. Овсеенко, арабская и персидская прибрежные полосы Персидского залива с островами, включая Оманское побережье, «находились под сильным и исключительным влиянием англичан». Аналогичная картина наблюдалась и на «значительной части Южной (Фарс), Юго-Западной (Арабистан) и Юго-Восточной Персии (Лар, Сирджан, Рафсинджан, Бам, Нармашир и Персидский Белуджистан)». «Официальные штатные представители англо-индийского правительства» имелись «во всех сколько-нибудь важных пунктах названного района, а негласными английскими агентами было усеяно буквально все побережье Персидского залива». Одни только английские военные суда «крейсировали в береговых водах Персидского залива, напоминая прибрежному населению о британском морском могуществе». Имея в виду сохранить за собой доминирующее положение в делах зоны Персидского залива, англичане «намеренно распускали ложные слухи насчет состояния морских сил других держав», особенно России. Интриговали в отношении русских, «дерзнувших», дескать, проникнуть в Персидский залив, принадлежавший, якобы, только британцам, всячески и повсюду. В силу отсутствия иностранной конкуренции в торговле и морских перевозках «англо-индийские коммерсанты забрали тогда в свои руки почти всю торговлю в этом крае, а торговая навигация в Персидском заливе совершалась вообще исключительно под английским флагом». С «помощью подкупов и задариваний», а также «путем запугиваний» англичане удерживали в своих руках практически всех правителей арабских земель на Аравийском побережье и, ничтоже сумняшеся, вмешивались в их внутренние дела, преследуя свои цели.

Со времени учреждения русских дипломатических постов в Бендер-Бушире и Басре, открытия пароходной линии Одесса-порты Персидского залива и демонстрации русского военного флага в главных пунктах Персидского залива (Маскате, Бендер-Бушире, Кувейте, Линге, Бендер-Аббасе и Басре) «картина положения дел в этом районе, -информировал Г. Овсеенко, – начала заметно меняться». Даже «правители и население» Бахрейнских островов и Омана, находившиеся под более сильным, в сравнении с другими землями Аравии, английским влиянием, «и те не преминули заявить о своих симпатиях к русским». В Маскате, к примеру, тепло и радушно принимали и русских путешественников, и купцов, и экипажи военных и торговых судов.