Я звоню домой Мяснику и рассказываю о краткой,но содержательной беседе с мистером Райкером. У Мясника руки чешутся проучитьКлиффа, который накануне, получив судебное предписание, высказал моемупосыльному пару ласковых. Даже по поводу его матери проехался. От кровавойрасправы Клиффа спасло только присутствие двоих дружков. Мясник ещё вчерасказал мне, чтобы я непременно известил его, если Клифф начнет угрожать. Егоприятель Роки, подрабатывающий вышибалой в одном из ночных клубов, всегда готовсоставить ему компанию и поразмяться. Я беру с него слово, что они тольконапугают парня, а увечить не станут. Мясник говорит, что они с Роки подловятКлиффа в безлюдном месте, скажут про этот телефонный звонок и доходчивообъяснят, что берегут мой покой. Еще один звонок с угрозами, и ему непоздоровится. Я принимаю этот план с восторгом. Жить в страхе мне совершенно неулыбается.

А вот Мясник обожает подобные заварухи.

Репортер из «Мемфис-пресс» приходит водиннадцать. Пока мы беседуем, репортер отщелкивает целую катушку пленки.Репортер выспрашивает у меня все подробности дела и процесса, а я не скуплюсьна детали. Теперь уже утаивать мне нечего. Я упоминаю добрым словом Драммонда,превозношу Киплера и расхваливаю на все лады присяжных.

Репортер обещает, что статья появится уже взавтрашнем номере газеты.

* * *

Я брожу по конторе, просматриваю почту,прослушиваю на автоответчике накопившиеся за неделю звонки. Настроения работатьнет, и я невольно вспоминаю, что клиентов-то у меня — раз, два и обчелся. Половинувремени я снова и снова перебираю в памяти перипетии процесса, а оставшеесявремя трачу на мечты о нашем будущем с Келли. Эх, и везунчик же я!

Я звоню Максу Левбергу и рассказываюподробности. Аэропорт О`Хэйр был закрыт из-за бурана, и Макс не сумел вылететьв Мемфис, чтобы поспеть на процесс. Мы болтаем целый час.

* * *

Наша вечерняя встреча с Келли протекает также, как накануне, только еда и фильм другие. Келли обожает китайскую кухню, и япринес с собой целый мешок из китайского ресторана. Мы сидим в той же позе, каки вчера и смотрим не очень смешную комедию.

Но мы вовсе не скучаем. Келли потихонькуприходит в себя. Синяки рассасываются. Ей уже легче улыбаться, да и движенияпричиняют меньше боли. Наши обоюдные прикосновения становятся чуть смелее, ноне много. Мы оба мечтаем о большем.

Келли не терпится выбраться из тренировочногокостюма. Его здесь каждый день стирают, но он ей до смерти надоел. Она грезит опрежней красоте и о совсем другом наряде. Мы хотим как-нибудь проникнуть к нейдомой и забрать её одежду.

Но мы по-прежнему не строим планов на будущее.

Понедельник, утро. Теперь, сделавшись богатыми уважаемым, я позволяю себе поспать до девяти и заявиться в контору к десяти,облаченный в спортивные брюки, мокасины и рубашку без галстука.

Мой компаньон деловито упаковывает в ящикидокументы по делу Блейков и разбирает складные столы, которые в течение долгихмесяцев загромождали нашу приемную. Настроение у нас обоих приподнятое. Насердце легко и приятно. Мы полны сил и радужных надежд. Дек выскакивает наулицу, вскоре возвращается с кофе, и мы сидим, наслаждаясь горячим напитком иобсуждая наши звездные минуты.

На случай, если мне понадобится ещё одинэкземпляр, Дек вырезал статью из вчерашнего выпуска «Мемфис-пресс». Яблагодарно киваю, хотя дома у меня лежит целая стопка газет. Обстоятельнуюисторию моего триумфа наряду с моей фотографией за письменным столом поместилина первой полосе «Метрополитен». Все воскресенье я не мог глаз отвести от этогофотоснимка. Газету получают в трехстах тысячах домов. Такую рекламу не купишьни за какие деньги.

Несколько поздравлений пришли по факсу. Двоеребят, с которыми я учился, поздравляют меня с удачей и шутливо просят датьденег взаймы. Очень милое послание от Мэдилайн Скиннер из юридическогоколледжа. И целых два — от Макса Левберга. Первое — ксерокопия короткой заметкиоб исходе процесса, вырезанной из чикагской газеты. Второе — копия статьи извчерашнего номера крупнейшей газеты, издающейся в Кливленде. В ней подробноизложена суть дела, сам процесс и его исход, а на закуску описаны новыеневзгоды, свалившиеся на «Прекрасный дар жизни». По меньшей мере семь штатов, ив том числе Огайо, занялись расследованием деятельности компании. По всейстране недовольные владельцы страховых полисов подают иски. Ожидается, чтоМемфисский вердикт породит целую волну обращений в суды.

Ха-ха-ха! Неприятности «Прекрасного даражизни» приводят меня в восторг. Мы громко хохочем, вспоминая, с каким нелепымвидом М. Уилфред Кили пялился на компьютерную распечатку. Да, молодцы изстраховой компании здорово повеселили публику.

Из цветочной лавки приносят роскошный букет —подарок от Букера Кейна и ребят из конторы Марвина Шэнкла.

Я ожидал, что телефон раскалится от звонковпотенциальных клиентов, но он пока молчит. По словам Дека, с девяти до десятизвонили двое, один из которых ошибся номером. Меня это не беспокоит.

В одиннадцать звонит Киплер, и, на случай,если Драммонд продолжает подслушивать, я снимаю трубку «чистого» аппарата. Усудьи любопытные новости, которые и меня касаются. В понедельник, когда доначала процесса мы собрались в его кабинете, я сказал Драммонду, что готовотозвать иск при условии выплаты нам с Дот одного миллиона двухсот тысячдолларов. Драммонд с презрением отмахнулся, и мы отправились судиться. Судя повсему, Драммонд не удосужился передать мои условия своим клиентам, которыетеперь уверяют, что отнеслись бы к моему предложению со всей серьезностью. Незнаю, так ли это на самом деле, но, согласитесь — миллион двести тысяч выглядятсейчас для проигравшей стороны куда привлекательнее, нежели пятьдесят миллионовдвести тысяч. Как бы то ни было, владельцы компании утверждают, что были готовывыложить эту сумму, а великий Лео Ф. Драммонд совершил чудовищную ошибку, несумев или не пожелав передать им мое предложение.

Андерхолл, юрисконсульт «Прекрасного даражизни», в течение всего утра перезванивался то с Драммондом, то с Киплером. Вкомпании не просто рвут и мечут, но и ищут козла отпущения. Поначалу Драммондотрицал свою вину, но Киплер засвидетельствовал, что все обстояло именно так.Вполне возможно, что и мне придется подключиться. Меня могут попросить изложитьэту историю в письменном виде. С удовольствием, радостно соглашаюсь я. Хотьсейчас этим займусь.