Мы оба смотрим на Келли через стекло,прозрачное только с нашей стороны. Она утирает глаза салфеткой.

Смазертон хмыкает; по всему чувствуется, чтоон ещё не решил, как со мной объясняться.

— Мужа её мы нашли на полу с раскроеннымчерепом. Похоже, его огрели бейсбольной битой. По словам его жены, у них всешло к разводу, она прокралась домой, чтобы взять свою одежду, он неожиданновернулся и вспыхнула ссора. Он был подшофе, ей каким-то чудом удалось завладетьбитой, и вот теперь он в морге. Вы занимаетесь их разводом?

— Да. Я привезу вам копию заявления. Напрошлой неделе судья издал предписание, запрещающее Райкеру приближаться к ней.Он несколько раз избивал её чуть ли не до смерти.

— Да, мы видели синяки. Ничего, если я задамей несколько вопросов?

— Да, конечно. — Мы входим в комнату вместе.Келли удивлена мне, но старается вида не показывать. Мы вежливо, как подобаетадвокату и клиенту, здороваемся. К Смазертону присоединяется Хамлет, ещё одинсыщик в штатском, который принес магнитофон. Я, понятно, не возражаю. Однако,дождавшись, пока он включит магнитофон, я перехватываю инициативу.

— Для протокола — меня зовут Руди Бейлор. Яадвокат и представляю интересы Келли Райкер. Сегодня понедельник, 15 февраля1993 года. Мы находимся в центральном полицейском управлении Мемфиса. Моеприсутствие здесь объясняется тем, что примерно без четверти восемь вечера мнепозвонила моя клиентка. По её словам, она только что вызвала полицию. И ещё онасказала, что, похоже, муж её мертв.

Я киваю Смазертону — дескать, можете теперьпродолжать, а он мечет на меня испепеляющий взгляд. Полицейские на дух невыносят адвокатов, но сейчас мне на это наплевать.

Смазертон начинает со стандартных вопросов проКелли и Клиффа — даты рождения, когда был заключен брак, место работы, наличиедетей и тому подобное. Келли терпеливо отвечает, но вид у неё отсутствующий.Лицо её уже приобрело привычные очертания, но левый глаз по-прежнему разукрашениссиня-черным синяком. И бровь заклеена. Выглядит она насмерть перепуганной.

Сцены избиений она описывает в такихподробностях, что мы невольно стискиваем зубы. Смазертон отправляет Хамлета вархив, где хранятся данные о трех предыдущих арестах Клиффа за нанесение побоевжене. Но Келли рассказывает о тех случаях, когда в полицию не обращалась, икоторые нигде не фиксировались. О том, как муж отделывал её бейсбольной битой,и как однажды сломал ей лодыжку. Как, боясь сломать кости, лупил её кулаками.

Она переходит к рассказу о последнем случае,после которого терпение её вконец иссякло и она решила подать на развод.Говорит она очень убедительно, потому что до сих пор все сказанное — чистаяправда. Меня тревожат только сегодняшние события.

— А почему вы сегодня вернулись домой? —спрашивает Смазертон.

— Чтобы забрать одежду. Я была уверена, чтоего не застану.

— А где вы были в последние дни?

— В приюте для женщин, подвергшихся избиениям.

— Как он называется?

— Я бы не хотела это говорить.

— Но он здесь, в Мемфисе?

— Да.

— А каким образом вы попали домой?

Сердце мое уходит в пятки, но Келли ужепредвосхитила этот вопрос.

— Приехала на своей машине, — отвечает она.

— Какая у вас машина?

— «Фольксваген-рэббит».

— Где она сейчас?

— На стоянке возле дома.

— Можем мы на неё взглянуть?

— Только после меня! — перебиваю я, вспоминая,что присутствую здесь как адвокат, а не соучастник преступления.

Смазертон щерит зубы. Жаль, что взгляды немогут убивать.

— Каким образом вы попали в квартиру?

— Отомкнула дверь собственным ключом.

— Что вы делали после того, как вошли?

— Я сразу пошла в спальню и начала собиратьодежду. Набила своим бельем несколько наволочек и перетащила платья в столовую.

— Сколько времени вы провели в квартире доприхода мистера Райкера?

— Минут десять, не больше.

— И что было потом?

Я вновь вмешиваюсь.

— Она не должна отвечать на этот вопрос,прежде чем я сам не переговорю с ней. Все, на этом допрос окончен. — Я решительнопротягиваю руку и нажимаю красную кнопку «стоп». Запись прекращается. Смазертонс недовольным видом просматривает свои записи. Возвращается Хамлет сраспечаткой из досье Клиффа, и они изучают его, склонив головы. Мы с Келлистарательно отводим друг от друга глаза. Зато наши ноги соприкасаются подстолом.

Смазертон пишет что-то на листе бумаги ивручает его мне.

— Уголовное дело придется открыть, нозаниматься им будет прокуратура, отдел бытовых преступлений. Обвинитель тамдама по имени Морган Уилсон.

— Так вы её задерживаете?

— У меня нет выбора. Я не имею права еёотпустить.

— А обвинение?

— Простое убийство.

— Отпустите её под мое поручительство.

— Я не имею права, — огрызается Смазертон. —Как будто сами не знаете. Что вы за адвокат?

— Тогда отпустите её по залог.

— Ничего не выйдет, — отвечает он,обескураженно глядя на Хамлета. — У нас труп на руках. Решение примет судья.Убедите его, что она не преступила допустимой самозащиты — и она свободна. Я жедолжен исполнить свой долг.

— Меня сажают в тюрьму? — жалобно спрашиваетКелли.

— Да, мэм, у нас нет другого выхода, — говоритей Смазертон, почти сочувственно. — Если ваш адвокат не зря ест свой хлеб, тозавтра он вас вызволит. Под залог, разумеется. Я же не имею права васотпустить, как бы мне этого ни хотелось.

Я протягиваю руку и ободряюще треплю Келли поладони.

— Не волнуйся, все будет в порядке. Завтра ятебя отсюда вытащу.

Келли кивает и сжимает зубы, отчаянно пытаясьне расплакаться.

— Вы можете поместить её в отдельную камеру? —спрашиваю я Смазертона.