Привольная жизнь на свежем воздухе в деревне, среди цветов и трав нравилась коту. Он помогал хозяйке тем, что ловил изредка появляющихся мышей, гонял куриц из палисадника с цветами и свою миску сметаны зарабатывал честно.

Так они и жили в любви и спокойствии. Только вот пришло время лихое. Приключилась беда со старушкой. Поехала она в город дочку навестить и Филимона с собой взяла, в сумку спрятала. Путь неблизкий, несколько часов кот тихонько сидел, не хотел хозяйку подводить.

Только перед самым въездом в город врезался в автобус грузовик небольшой. Отказали там тормоза и ничего не смог водитель поделать.

Старушка наша сидела на заднем сиденье. От удара открылась дверь, кот выпрыгнул из сумки и понесся, куда глаза глядят. Много людей пострадало, да, слава богу, все живы остались. Старушку в больницу городскую увезли на обследование. Плакала она горько и просила кота ее найти, друга единственного.

– Филимон, Филя, – кричали спасатели, но он не отзывался. Кот сидел в кустах и ждал, когда все эти чужие люди разойдутся, и они со старушкой пойдут домой.

Однако увидел он, что положили хозяйку на одеяло узкое с ручками железными и в машину белую с красным крестом задвинули. Захлопнулась дверь, и понеслась та машина, разметая дорожную пыль.

Кинулся было вдогонку Филимон, да разве догонишь. Запыхался, сердце вот-вот из груди выскочит. Остановился, присел в стороне отдышаться да придумать, что дальше делать.

Думал, думал и решил домой дорогу искать, все равно хозяйка туда вернется.

Далеко заехали, долго бежать придется.

Сел под дерево сил набрать. А сидеть Филимон любил, как люди сидят: задние лапы вперед вытянет, спиной привалится, а лапы на белом пузике сложит. Посидел, посидел и в путь двинулся. Старался бежать не по широкой дороге, чтоб под колеса машин не угодить, а чуть в стороне.

Уж солнышко к закату клониться стало, притомился Филимон. Решил еды да воды поискать. Побегал по лугу, изловчился и мышку полевую поймал. Пить хочется, но ни речки, ни ручейка не видать нигде. Придется к людям идти. Боязно, там в селе и собаки злые, да деваться некуда, нет сил бежать, коли воды не напьюсь.

Прокрался в один двор – только было к чашке с водой подошел, для курочек налитой, да всполошились они, закудахтали дружно, крыльями захлопали, шум на всю улицу подняли. Бежал кот что есть мочи.

Добежал до края деревни, смотрит, стоит старенькая избушка, и забор в дырках, и собаки не видно, а огонек в окне горит, видно, живет кто-то.

Пролез Филимон во двор, увидал бочку с водой, прыгнул на край, напился вволю и мордочку даже в воду опустил. Потом помотал головой, отфыркался и решил переночевать в этом дворе тихом. Улегся на крылечке теплом и заснул сном тревожным. А чуть свет, когда еще и петухи не пропели, снова отправился в дорогу дальнюю.

Опять бежит тропинками узкими, дорогами широкими. И лапы уже болят, и шерсть пообтрепалась. Иногда в перелесок свернет полежать, отдохнуть, сил набраться да травки нужной пожевать.

Однажды прилег Филимон под березкой солнцепек переждать, да и заснул сном крепким с устатка. А тут свора собак бродячих за сусликами гонялась и кота-то и заметила. Окружили, хотят ухватить. Зашипел Филимон, шерсть дыбом встала, да как прыгнет на березу, только хвост с высоты и виден.

А собаки лают, разрываются. Ну лайте не лайте, а не умеете вы по деревьям лазить.

Сидит кот на верхушке, и собаки не уходят, улеглись вокруг дерева, сторожить приготовились. Вот уж и день прошел, и ночь пролетела, а собаки все не уходят. Жарко, пить хочется и коту и собакам, а никто не хочет свои позиции сдавать. И только под вечер второго дня убежали собаки, погавкали еще для острастки и убежали.

Спустился кот на землю, лапы затекли, не идут, голодный и жаждой томимый. Поплелся кое-как к дороге. К большой радости заметил Филимон речку небольшую, побежал, воды вволю напился и бодрее зашагал прочь от мест страшных.

Как только забрезжил рассвет, увидал кот деревню родную. Припустился что есть мочи к дому хозяйскому. Смотрит, сидит на пороге старушка его любезная, не спится ей, все ждет, что вернется ее любимый Филимон. Как увидала грязного да исхудавшего кота, схватила его на руки, нарадоваться не может. Налила сливочек в миску да водицы родниковой поставила. Наелся, напился Филимон и пошел в порядок себя приводить, вылизывать шерстку свою пушистую. А потом ушли они в горницу, легла старушка на кровать, а кот к груди прижался, лапами за шею обнял, так и заснули сном счастливым в любви и радости.

В одном дальнем селе жила-поживала одна семья. Дружно муж с женой жили, только больно долго детей у них не было, что уже и надеяться перестали. А счастье желанное возьми да и постучись в двери. Родился мальчик. Беленький, словно сметанка, с глазками голубыми да яркими, как два цветочка. Так и назвать решили – Вася, Василек, Василий.

Быстро рос парнишка, веселым да смышленым оказался. А уж батюшке с матушкой первый помощник: и воды из колодца принесет, и дров наколет, и сена накосит. А на дудочке начнет играть – каждый заслушается.

Вырос Вася, все девушки в округе головы от любви потеряли. А Василий лишь одну Настеньку и видит. Девушка та красоты неброской: худенькая, с голосом тихим, походкой плавной. Только коса пшеничная ниже пояса, да глаза серые в ресницах пушистых.

«А больше и смотреть не на что», – злословили кумушки деревенские.

Любая мать хотела себе в зятья такого парня: красивого, доброго да работящего. «А он-то с этой сиротинки, у которой ни кола, ни двоpa, пылинки сдувает», – завидовали подружки. Настенька и вправду сиротой росла, с бабушкой жила старенькой. И любила Василька своего больше света белого.

В другой стороне, чужой да незнакомой жила молодая царевна по имени Семильда. Умная и хитрая была эта красавица, многим чудесам обученная. Могла невидимой стать, могла превратиться в птицу или зверюшку, могла и нечисть напустить. Боялись ее люди. Время бы замуж идти, так не сватает никто. Женихи знатные за сто верст ее царство объезжают.

Тогда решила Семильда полетать, другие стороны посмотреть. Обернулась вороном и полетела. Долго ли, коротко ли странствовала, нам неведомо. Увидала однажды – паренек в поле траву косит. Понравился он Семильде. Покружила, покружила, разглядела его поближе, отлетела в рощицу ближнюю и превратилась в девицу-красавицу в платье крестьянском. Идет навстречу Василию.

– Здравствуй, добрый молодец, Бог в помощь.

– Здравствуй, девица-красавица. Вижу, не наших краев будешь. Куда путь держишь? – спрашивает паренек.

– Долю свою пошла искать. Может, ты и есть счастье мое? Глаза твои, будто васильки в поле, сердце мрет, – говорит девица с улыбкой.