по итогу просто застыла… Испытывала ли я когда-нибудь такое унижение?

Разве что, когда столкнулась в коридоре с Лёней после его успешной сдачи экзамена. Он делал вид, что «отл» в зачётке — кропотливый результат его интеллекта, а я — преподаватель, с которым студент виделся ровно лишь шестнадцать часов за семестр.

Не знаю, почему вспомнила этот момент…

Я подняла тяжелый взгляд с пола и увидела протянутую мне ладонь в кожаной беспалой перчатке.

Красотка уже удалялась в неизвестном направлении.

Башка, ты чего?

— Исходная позиция — напротив друг друга. Правую руку дамы держит кавалер, левая рука, как в реверансе. У парней правая рука за спиной!

Серьёзно? Я запретила твою гитару! Прилюдно опорочила интеллектуальные способности! И ты добровольно выбираешь со мной станцевать?!

Мазохист…

Ну какая уж теперь разница? Понадобилось так мало времени, чтобы прийти в себя. Я тут же брезгливо осмотрела его ладошку, чуть закатила глаза перед неловкостью моего положения, но поторопилась подать руку в ответ. И, кажется, Лекса тоже театрально отправил взгляд к хрустальной люстре.

С Кудрявой Башкой точно было что-то не так! Иначе почему меня тянуло объяснить ему нормы приличия?!

— На счёт раз-два синхронно шагаем вправо, слегка наклоняясь влево. На счёт три-четыре шагаем от себя, чтобы партнер был за спиной. На пять-шесть шагаем вправо спиной к спине, на семь-восемь поворачиваемся лицом к лицу. Поехали! И-и…

Собственно, я же готовила целую речь к нашей встрече. Но вместо этого…

— Фу! От тебя пахнет сигаретами! Противно! — ментолом и тлеющим табаком. Как будто бы даже от волос, как у куклы, накрученных на бигуди и падающих на лоб, несло куревом. Или он просто размеренно дышал, выдыхая мне в лицо этот горчащий запах. Дымит так, что уже не выветривается? Я сморщилась.

Нестандартно предпочитать сигареты в поколение вейперов.

Мы плавно вступили под счёт, держась за руки. Его ладонь горела теплом через перчатку, а пальцы полностью накрыли мой кулак.

— Курить вредно!

Стручок отвалится.

— Ого, — равнодушное лицо парня, на сколько мне было видно за преградой велюровой ткани, ни на секунду не изменило выражения. Сарказм бьет ключом.

Я не удержалась и вздрогнула, уловив непривычный в повседневности уху гудящий, низкий тон. Немного помолчав, заключила, что это действительно всё, что он собирался ответить… «Ого»? Мы успели обернуться друг к другу спиной.

Да, у природы не хватило на него пигмента и совести, но на голосе она отыгралась по полной! А я смотрю, этот жмотяра любил экономить речевые обороты.

Я злорадно прошипела из-за спины.

— Ну и где же твоя гитара?

— Дома, — Кудрявая Башка бесстрастно хмыкнул через плечо.

И как после этого наказывать нарушителей порядка? Если им всё фиолетово?

По крайней мере, Лекса преподносил своё поражение, как ерундовое стечение обстоятельств. А может, затаил обиду, и вообще не желал со мной разговаривать, но ситуация его вынуждала. Попробуй тут не ответить Вилке Сергеевне, грозе пакостников и радужных хлопцев.

— И семь, и восемь… — мы снова оказались лицом к лицу, упершись взглядами.

За мягкой велюровой маской прятались незнакомые мерцающие глаза.

Без странных ботинок и шерпотрёпной куртки, без перчаток, серёжек, длинных патл и без маски… От него бы что-то осталось?

— Ну а зовут тебя как на самом деле?

Почему-то больше не хотелось его ударить.

Ну так, слегка. Немного по левому уху, немного по правому. Ну, и в нос. Ну так… В конце концов, Кудрявая Башка не дал мне опозориться на глазах у многочисленных сплетников. Это было… Деликатно по отношению к моей пошатнувшейся репутации.

— Вернулись в исходное положение. Теперь кавалер правой рукой придерживает даму за талию, а она кладет правую руку ему на плечо.

Талия? Это где-то в области между внутренностями и прослойкой жира? Я незаметно втянула живот под шерстяным свитером и тревожно потянулась к погонам из пайеток на кожаной куртке. Ну, Ирка же сказала так сделать… Его кончик носа был мне по переносицу. Вблизи стал ярче запах переслащенного хвойного геля для душа, и я, на сколько было можно, увела голову в сторону.

Парень слишком усердствовал над своей оболочкой. Стоило позаботиться о мозгах.

— Не понял, — Лекса уверенно дотянулся до моей поясницы одной рукой, но сам не приблизился, соблюдая безопасную дистанцию. — Что значит "на самом деле"?

Наконец, он сказал что-то длиннее двух слогов. От концентрации тестостерона в длинной реплике я напряженно сжала губы.

Это становилось невозможно игнорировать…

— И-и! Девушки начинают шагать с правой ноги на партнера, парни шагают назад с левой, при этом придерживая партнершу и ведя ее в танце! Вы должны помочь девушке докрутиться…

Бог ты мой…

— Слушай! Что непонятного? В базе данных университета тебя нет. Соврал фамилию что ли? Хотя, больше похоже, что "Лекса" — это не имя, а погоняло, — глядя на таких "красавчиков" от недостатка мужественности хотелось ботать на фене. — Имя у тебя какое настоящее?

— Я же сказал, — хрипящий голос и усталый вздох волнующе угодили прямо в моё лицо. Щёки обдал жар. — Меня зовут Лекса.

В голубых глазах взметнулась пламенная злоба. Я чуть не потеряла равновесие, когда Кудрявая Башка вплотную придвинул меня к себе, словно змея придушивала добычу перед трапезой, и заставил перебирать ногами, чтобы повернуть.

И почему-то стало не до шуток. — На каждые два счёта один из партнеров оказывается спиной к центру зала. Получаются половинки вальсового поворота. Считаю до шестнадцати — вы должны прокрутиться восемь раз. И-и-и…

Позвякивающая собачка на расстегнутой молнии куртки вжалась мне в грудь. Перед глазами замелькал тусклый зал, люди, натёртый паркет. Иришка вещала со сцены о правильных поворотах и отсчитывала шаги, но украденная Кудрявой Башкой инициатива не позволяла мне даже дышать без его разрешения. Неловко…

Хотелось выкарабкаться из зависимой позиции, но он настойчиво сжимал меня одной рукой. Приходилось вынужденно полагаться, чтобы не выпасть без поддержки, неприлично похожей на объятия. Я даже как-то робко придерживалась за жёсткое плечо, спрятанное под пришитой к куртке мишурой, стараясь обходиться поаккуратнее с чужой вещью.

Не дай бог отвалятся стразы, не хочется истерик.

Наверное, с непривычки начала кружиться голова. Какой по счёту это был поворот… Всё плыло, только не его лицо. Голубые глаза внимательно следили за моими метаморфозами в танце. Не хватало дыхания справляться с теснотой между моим бьющимся сердцем и его, как оказалось наощупь, нечеловечески крепкой фигурой. А при попытках урвать воздуха нос раздражали запахи табака и недавнего визита в душевую. Улови я их отдельно от картинки, сказала бы, что пахнет волнительно приятно… Но это по-прежнему был Кудрявая Башка.

Ледяной Кай.

Я решила,