охраннику и вывалились за порог МПТУ. Тут же защипало лицо и ноздри. В глазах замерцало от снега. На остановке через дорогу куковала толпа студентов, хохлившихся в капюшонах в свете фонаря.

Нам нужно поторапливаться.

Иришка затормозила у самой лестницы, перекладывая из рук в руки сумку и пряча ладони в пушистые варежки. Затем вдруг замерла. Резко стянула одну и полезла в карман.

— Ир, потом посмотришь, как в автобус сядем.

— Нет! — она категорично задрала нос, выдыхая клубящийся от мороза пар. Лицо её подсветилось загоревшимся экраном телефона и погрустнело. — Нет пропущенных… Прочитал.

Стас продолжал держать Иру на расстоянии.

От неловкости я отвернулась к остановке, наблюдая за невесомыми хлопьями, слетающими на улицу откуда-то из темноты, и продолжила смирно ждать, когда подруга соберется в путь. Знаю, на моём месте любая другая начала бы убеждать Ирку в том, что всё будет хорошо… Но ведь мы не могли этого знать.

Позади спины прохрустели два унылых шага, а затем ко мне прижалось что-то тёплое и пушистое, вот-вот готовое разреветься. Нервно сглотнув, я хотела было повернуться…

Но вот, большой дребезжащий автобус, рассекая груды снега на дороге, подплыл к остановке и чуть накренился под весом ввалившейся толпы. Мы опоздали…

Ирка притаилась. Но медленно оборачиваясь в её сторону, я поняла, что подруга жалобно заглядывала в мои глаза.

— Упс… — она утёрла варежкой слезинку и кривовато улыбнулась. — Ты меня убьешь?

— Попозже. Тебе сильно холодно? — подруга ошарашено уставилась на меня.

— Мне-то тепло…

В шубе-то.

— Ну и мне нормально. Пошли пешком до ближайшей остановки, чтобы не стоять на морозе.

Ноги, конечно, гудели. А ещё завтра три пары с восьми до часу — в субботу! Но у меня, кажется, наклевывалось новогоднее настроение.

— Ты не злишься? — Ира недоверчиво осмотрела мое лицо.

— Нет. Когда ещё у нас найдётся время погулять, как не в десятом часу ночи? — я по-доброму хохотнула и пихнула её в бочину. — Шевелись, Плотва.

Похоже, Иришка не ожидала такой снисходительной реакции. Как обычно, она легко поддавалась эмоциям, но и тут же охотно переключалась на что угодно, лишь бы не изводиться унынием. Думаю, Стас ни на секунду не выходил из её головы… И от этого в груди у меня скрипело сожаление за подругу.

Мы, не торопясь, двинулись к пешеходному переходу, погрязая в снеге, рассыпающемся под ногами, как сахар. Внешне Ирка быстро повеселела.

— Виолетт, а чего ты такая добрая?.. — она игриво приподняла брови, заискивающе склонившись. — Понравилось тебе?

— Понравилось что? — мы подходили к светофору. Дорога узкая, а ждать целую минуту. Полно времени, чтобы докопаться.

— Танцы, конечно. Как ты вообще решилась на это?

Про переживания, которыми я изводилась целых три дня, решено было умолчать.

— «Это» не моя идея, — язвительно выплюнув фразу, я поймала себя на том, что репетиция пролетела слишком быстро, чтобы мне довелось выйти из себя. Я больше намучилась предвкушая её… Не считая одного невоспитанного подобия парня. Но, действительно, танцы — не самое худшее времяпрепровождение.

Нормально. Сойдёт.

— В общем, я должна тебе рассказать. Я и мой студент… Ну, Тёмик — ты его откуда-то знаешь. Мы поспорили на желание. Он ошибся в расчетах, но выиграл спор за счёт опечатки в лекции, которую ты составила, — обвиняюще бросив на Иришку острый взгляд, я ухмыльнулась, прекрасно зная о продолжении.

На лице её не было и намёка на раскаяние.

— Он загадал тебе танцы? Втюрился что ли? — подруга расхохоталась, едва выговаривая слова. Смейся, смейся, моя ты сваха Сябитова. — Нет, а что? Артём вроде не страшненький. Будете встречаться?

— Ох, не знаю, Ир. Тёмик кинул меня сразу после вальса. В его вкусе другая, — подруга непонимающе сощурилась.

Я, намекая, приподняла брови и шагнула на переход, пока Иришка ненадолго зависла на тротуаре.

— Подожди… А зачем он тогда…

— А он про тебя хотел разузнать, — мы перебежали дорогу, и Ирка встала, как вкопанная, возле остановки, пытаясь отдышаться. Дошло. — Так как вы познакомились?

— Артём написал мне вчера… У нас же беседа есть. Спрашивал, какой танец будем учить. Мы немного пообщались… Совсем немного! Про репетицию же!

Наивная ты курица! Не оправдывайся! Как дожила ты до возраста своего без приключений?

А вообще, ее всегда оберегал Стас.

— Репетиция — всего лишь повод, — я одернула Иришку за руку в сторону протоптанной дорожки. Мы двинулись вперёд. — Просто так студенты преподавателям писать не станут. В личные сообщения?

— Я думала, это вежливость… — ой дура…

Когда-то и Лёня писал мне, спрашивал про учебную литературу… Говнюк! Настоиграли воспоминания! К черту его!

Я раздраженно выдохнула.

— Ну держись. Как я поняла, Тёмик настроен серьезно. Его не пугает твое замужество, — что-то я стала подмерзать, с трудом сдерживаясь, чтобы не застучать зубами. — Ты бы страницу свою открыла для общего доступа. Он зайдёт, увидит лысого Стаса с базуками вместо рук… Испугается.

Ирка грустно ухмыльнулась. Снег хрумкал под ногами.

— Да, так и сделаю, — мы не знали, как у них сложится, но сердце Иры оставалось безнадежно занято. — И ты из-за какого-то спора согласилась танцевать? Хотя… Это на тебя похоже. Ты и об стену разобьёшься, но слово сдержишь.

— Как будто это недостаток…

— От этого хорошо всем, кроме тебя, — Ира шмыгнула носом и неловко запихнула под капюшон выбившуюся рыжую прядь. Не ожидала услышать истину из рта, накрашенного Shanel. Стоило прислушаться. А то как-то несолидно: Виолетта Сергеевна, строгая мымра, но безотказная. — Кстати, как тебе Лекса? Правда же, он здорово танцует?

Ну вот, приехали! Я ей тут предостережения от всего доброго сердца, а Ирка — разговоры про Кудрявую Башку! У меня и так безостановочно вертелась фоном его выходка…

Самовлюблённый мальчик.

— Опять ты за своё? Не хочу ничего про него слышать! — слишком много незаслуженного внимания… Даже нет желания изощряться на новые оскорбления!

Он для меня пустое место.

— Странно… Вы так хорошо общались во время танца. Я думала, что вы помирились… И мы, наконец, сможем послушать его песни.

Дорогая, у тебя плохо со зрением или с чувством юмора?

— Хорошо общались? Помирились?! Да мы чуть не придушили друг друга! — нет, Ира, ну ты тронулась что ли? — Ты бы слышала, что он себе позволял… Да какие вещи он мне говорил!.. Я на полном серьёзе собиралась оттоптать его ботинки! Со мной нельзя так обращаться! Ни с Виолеттой! Ни с Вилкой Сергеевной!

Я вдруг поняла, что моя душещипательная исповедь разлетается эхом по всей улице. Кто-то раздражённо захлопнул окно в доме, у которого мы проходили. Иришка приняла взволнованный вид и замедлила шаг.

— А что говорил-то хоть?

Гадости! Полнейшую ложь!

1. Я