На страницу, затмив рисунок, упала тень.

Это мог быть и слуга, но я поняла, что это не так, еще до того, как молчание затянулось настолько, что слуга давно объявил бы, с каким делом явился. Я узнала шаги мужа.

– Я подумал, что застану тебя здесь, – сказал Джейкоб, немного помолчав.

– Еще немного – и не застал бы, – ответила я, с удовольствием отметив, что голос звучит ровно, несмотря на смятение в душе. – Я собиралась вернуться в дом и еще раз попробовать ответить на письма.

Услышав, как Джейкоб прошелся по сарайчику, я решила, что он изучает мои полки.

– Я и не думал, что ты собрала их так много.

Ответа, не прозвучавшего бы враждебно, мне в голову не пришло, и я промолчала. Наверное, Джейкоб надеялся, что я поддержу нейтральную беседу и тем помогу ему плавно перейти к разговору, которого было не избежать. Но я молчала, и он тяжело вздохнул.

– Прости меня за сказанное вчера вечером, – печально сказал он. – За подозрения, будто ты… пользуешься нашей утратой, чтобы добиться желаемого. Я не должен был так говорить.

– Верно, не должен, – слова прозвучали жестче, чем мне хотелось. Я, в свою очередь, тяжело вздохнула. – Но я прощаю тебя. Ведь я действительно манипулировала тобой прежде.

Муж шагнул ко мне и осторожно, чтобы ничего не потревожить, оперся на край стола. Он молча смотрел на меня, но, встретившись с ним взглядом, я не смогла понять, что таится в его глазах.

– Скажи честно, – начал он. – Если я отправлюсь в Выштрану без тебя – а это, вместе с дорогой, займет более полугода… Что ты будешь делать все это время?

Сойду с ума и встречу тебя в смирительной рубашке… Но этого я не сказала бы ни за что. Этот ответ, пусть и правдивый, был не из тех, каких он заслуживал.

– Вероятнее всего, – поразмыслив, заговорила я, – навещу родных – по крайней мере, для начала. Лучше пожить в провинции, чем среди бесконечных пустых дрязг общества. Здесь мне придется выносить слишком много сплетен и фальшивого сочувствия – боюсь, я не выдержу, ударю кого-нибудь и действительно выставлю себя на посмешище.

Уголок рта Джейкоба дрогнул.

– А потом?

– Честно? Не знаю. Возможно, поеду на побережье, или посмотрю, сумею ли убедить тебя оплатить мне турне куда-нибудь за границу. Если я поеду на воды для укрепления здоровья, это не вызовет удивления. Однако мне все равно будет нечем занять себя – я просто увезу свою скуку подальше от глаз общества.

– Тебе действительно так скучно?

Я взглянула ему в глаза.

– Ты и не представляешь, насколько. Когда мужчин навещают друзья, им, по крайней мере, позволительно обсуждать нечто большее, чем моды да очередные глупые романы. Беседовать с дамами о последних лекциях в Коллоквиуме Натурфилософов я не могу, а мужчины не примут меня в свой разговор. Ты позволяешь мне читать, что пожелаю, и это не дает мне повредиться в уме. Но провести целый год в окружении одних лишь книг я не смогу.

Обдумав все это, Джейкоб кивнул.

– Что ж, хорошо. Я выслушал твою точку зрения. Выслушаешь ли ты мою?

– Конечно. Это ведь только справедливо.

Оглядывая полки со стройными рядами искровичков, Джейкоб заговорил:

– Если ты отправишься в Выштрану с нашей экспедицией, тебя сочтут чудачкой, а меня – сущим монстром. Мне нет дела до тех, кто скажет, что я не должен потакать жене – я не привык держать тебя на привязи. Но скажут и другое. Возникнет вопрос: что я за джентльмен, если подвергаю жену таким невзгодам и лишениям?

– Даже если жена вызвалась сама?

– В это вникать никто не будет. Мой долг – беречь и защищать тебя. А предприятия такого сорта вовсе не безопасны.

Отметив, что я опять грызу ногти, я сложила руки на коленях. От этой привычки я безуспешно пытаюсь избавиться всю жизнь.

– Тогда, полагаю, вопрос в том, насколько тебя тревожит подобная критика.

– Нет.

Я вновь подняла взгляд. Едва заметная усмешка на лице Джейкоба сменилась печальной улыбкой.

– Вопрос, – сказал он, – в том, настолько ли важна эта тревога, чтобы из-за нее гарантированно сделать собственную жену несчастной.

Едва осмеливаясь дышать, я ждала продолжения. Что бы ни последовало дальше, я точно знала одно: я сама не понимала, как повезло мне в тот день, когда Эндрю пригласил меня с собой в королевский зверинец. Многим ли из джентльменов хоть раз приходило в голову высказать такое?

Не сводя с меня карих глаз, Джейкоб покачал головой. Сердце мое замерло, но я пыталась не показывать этого.

– Я величайший безумец во всей Ширландии, – сказал он, – но я не в силах отказать тебе. Особенно когда ты так смотришь.

Я была настолько уверена, что мое дело проиграно, что не сразу поняла смысл его слов.

– То есть…

Джейкоб предостерегающе поднял ладонь.

– То есть, я напишу о тебе Хилфорду. Организатор экспедиции – он; я не могу включать в нее кого-либо по собственному капризу. Однако, Изабелла, – да, я хотел сказать, что как минимум не буду тебе препятствовать. При одном условии…

Ему пришлось умолкнуть на полуслове: вскочив на ноги, я обняла его изо всех сил.

– При условии, – продолжал Джейкоб, когда мои объятия разжались настолько, что он смог вдохнуть, – что ты обещаешь воздержаться от безумных выходок. Никаких столкновений с голодными волкодраками. Ничего такого, что заставило бы меня пожалеть о сказанном сегодня.

– Обещаю стараться не подвергать себя опасности.

– Это знаешь ли, не вполне то же самое… – начал он.

Мой поцелуй преградил путь любым другим возможным возражениям.

Верный своему слову, Джейкоб написал лорду Хилфорду в тот же день. Так началась неделя тревожного ожидания. Я без конца вспоминала каждый миг общения с эрлом. Пожалуй, он не возражал против общения с внучкой, Натали, обладавшей некоторой сумасшедшинкой, и даже ценил его; быть может, это сулило неплохой шанс и мне? Но я не принадлежала к его семье… Так мысли мои и текли по кругу, раз за разом вытаскивая на поверхность каждый фактор, каждую унцию информации, способной повлиять на его решение.

Наконец ответ был получен. Эрл извещал, что нанесет нам визит через неделю, по пути в Фальчестер. Я не знала, что и думать. Джейкоб дал мне прочесть письмо, и я тщательно взвесила каждое слово, но о необычной просьбе Джейкоба в письме не было сказано ничего. Настроен ли он благосклонно? Или наоборот? Может, он вовсе не получал нашего письма? Последнее соображение приводило меня в ужас – ведь выйдет так неловко, если мы заведем этот разговор без предуведомления!

Так или иначе, он вскоре должен был посетить нас, и к этому следовало приготовиться. Я убедилась, что дом готов к приему гостя, и посвятила домашним делам куда больше времени и сил, чем обычно. (Боюсь, мое вмешательство довело прислугу до помрачения рассудка.) Я тщательно выбрала платье, которое надену, когда придет время, и постоянно напоминала себе, что должна вести себя наилучшим образом.