Однако с Томасом Уикером, ассистентом и протеже лорда Хилфорда, мы не поладили. Сказать правду, мы, скорее, прониклись друг к другу презрением. Мистер Уикер изо всех сил, но с невеликим успехом, старался избавиться от ниддийского акцента: он был сыном каменотеса, снабжавшего лорда Хилфорда окаменелыми останками неизвестных животных, и я сочла его снобом, стремящимся примазаться к человеку, способному помочь ему проникнуть в высшее общество. Он, со своей стороны, был невысокого мнения о моих скудных познаниях и, очевидно, воздерживался от жалоб только из уважения к решению своего покровителя.

К счастью, с ним мы встречались редко, так как наши сферы предэкспедиционной деятельности были совершенно разными. Мистер Уикер и лорд Хилфорд взяли на себя планирование экспедиции, организацию путешествия, найм жилья, закупку научного оборудования и получение разрешений от различных иностранных чиновников. На меня была возложена обязанность сдать в аренду наш пастеруэйский дом, определить на постой лошадей и снабдить рекомендациями ту часть прислуги, которой предстоял расчет. Джейкобу выпала задача весьма отрезвляющего свойства: он приводил в порядок дела, что подразумевало и встречу со стряпчим, дабы составить завещание. К несчастью, опасности, с которыми нам позже довелось столкнуться в экспедиции, оказались вполне реальными.

Но пока что, до отбытия из Ширландии, самым неприятным были светские сплетни.

Прежде, чем о нашем отъезде узнали все, у нас с Джейкобом состоялся серьезный разговор о том, какой реакции на нашу эскападу стоит ждать от знакомых и незнакомцев.

– Меня не слишком заботит, что скажут люди, – призналась я однажды, под конец фруктиса, гуляя с мужем в саду. – У меня появился шанс отправиться за границу и увидеть драконов. Не думаю, что на свете есть слова, способные лишить меня радости от этого.

Джейкоб вздохнул.

– Изабелла, дорогая… Не сомневаюсь: сейчас, в предвкушении встречи с драконами, ты так и думаешь. Но не забывай: по завершении экспедиции мы вернемся в Ширландию. Допустим, сейчас ты отмахнешься от дам из общества, но позже тебе придется столкнуться с ними снова.

– Возможно, мне удастся на страх всем сплетницам привезти домой дракона. Нет, совсем маленького, ничего экстравагантного – ведь лорду Хилфорду уже доводилось ловить их.

– Изабелла…

Я рассмеялась и закружилась посреди дорожки, раскинув руки навстречу солнцу.

– Конечно же, я шучу, дорогой. Где нам держать дракона? В моем сарайчике с искровичками? Он же там все переломает и уничтожит все плоды моих трудов.

Джейкоб невольно расхохотался.

– Ты – все равно, что маленькая девочка, услышавшая, что ей купят пони.

– Пони! – я презрительно фыркнула. – Разве пони умеют летать и дышать мелкими льдинками на тех, кто досаждает им? Вряд ли. Подумаешь, пони!

– Наверное, стоит сказать светским сплетницам, что ты повредилась умом, и я ради твоей же безопасности отправил тебя в санаторий, – задумчиво проговорил Джейкоб. – Они наверняка поверят.

– Скажи им, что я повредилась умом, умерла, сбежала в Чиавору, чтоб стать танцовщицей – мне все равно.

Джейкоб остановился, чтобы поправить позднюю розу, согнутую мной в восторженном танце.

– Мы не так уж давно женаты. Быть может, можно сослаться на то, что я до сих пор слишком привязан к тебе и не смогу вынести разлуки, – он поразмыслил над этим, вертя в пальцах отвалившийся от стебля цветок. – Это будет не так уж далеко от истины.

Я вернулась к нему и поцеловала его в щеку.

– Нет, есть идея получше. Я скажу, что не отпущу тебя одного, сомневаясь в твоей супружеской верности вдали от дома.

– Но кем я там мог бы увлечься? В Выштране острая нехватка чиаворских танцовщиц.

– Тогда скажем, что я буду оказывать на вас культурное влияние. О рисунках и прочем можно не упоминать. Скажем так: выштранские крестьянки не только щербаты, рябы и немыты, но и понятия не имеют, как обеспечить джентльмену привычный ему комфорт. Я еду с вами присматривать, чтобы они чистили вам туфли и не заваривали вместо чая табак.

– Как жаль, что прежде ты не выказывала интереса к филантропии. Можно было бы сказать, что ты едешь учить их грамоте или проводить кампанию за улучшение условий труда.

– Максимум тридцать овец на пастушку; а больше – просто бесчеловечно!

Прошу простить мою минутную сентиментальность, но смех мужа всегда приводил меня в восхищение. Светлый, мелодичный, он становился еще восхитительнее, если был вызван мной, и это некоторым образом объясняет, отчего я так часто старалась рассмешить Джейкоба. Конечно, причиной этому и мой характер, но кто обвинит меня в том, что я даю ему волю ради такого удовольствия?

Джейкоб обхватил меня за талию и закружил над дорожкой так, что мои юбки причинили розам еще больший урон.

– Значит, культурное влияние. Но, дорогая, постарайся не проболтаться о драконах. Если без этого нельзя, беседуй о них с мисс Оскотт, но для общества делаем вид, будто мы с тобой более благовоспитанны.

С особым старанием я сохраняла благовоспитанный вид в глазах своих родных – даже перед Эндрю, который, спросив, заметит ли лорд Хилфорд, если он проломит мистеру Уикеру башку и займет его место, шутил лишь наполовину. Папа́, как я узнала позже, догадался обо всем, но ради мама́ не заговаривал об этом – она и без того достаточно волновалась за меня.

Путешествовать мне прежде почти не приходилось, и я воображала, будто багаж для этой поездки будет примерно таким же, как в тот раз, когда мы с мама́ отправились в Фальчестер к началу моего первого Сезона – разве что меньше вечерних платьев и больше простой, практичной одежды. Но, на случай, если кто-то этого не знает, путешествие за границу куда больше напоминает переезд. Вдобавок к одежде, научному оборудованию и рисовальным принадлежностям мы, в надежде обеспечить себе максимум комфорта, везли с собой всевозможные предметы личного обихода: седла, лампы, письменные столы и даже удобное кресло, которое лорд Хилфорд, очевидно, возил с собой повсюду. Я слышала, как он советовал Джейкобу как следует запастись кофе:

– В Выштране его не достать ни за какие деньги, а их местным пойлом лучше чистить от ржавчины подковные гвозди.

Наконец все мы – я, Джейкоб, лорд Хилфорд, мистер Уикер и множество наших друзей и родственников, включая Эндрю, отправились к морю, в Сенсмут. Я никогда прежде не бывала в портовых городах и немало забавляла спутников восклицаниями при виде новых и новых необычных зрелищ, грандиознейшим из которых оказался, конечно же, наш пароход, «Магнолия».

Роскошь, в которой нам предстояло путешествовать, может дать представление о богатстве лорда Хилфорда. Когда я родилась, все полагали, что в будущем паровые машины будут распространены повсеместно, но лишь до того, как обнаружилось, что залежи железа в Ширландии практически исчерпаны. Уголь имелся в изобилии до сих пор, но железо для постройки самих машин приходилось покупать за немалые деньги в других странах, а нередко и пытаться превратить их в колонии, что повлекло за собой череду неудач в Эриге и прочих местах. Плавание на пароходе в те времена еще было делом редким и необычным.